Владимир Войнович - писатель, сценарист, общественный деятель. По его произведениям создано шесть фильмов. О самом писателе, благодаря его яркой биографии, снято несколько документальных картин. Жизнь и творчество Владимира Войновича - тема статьи.
Владимир Войнович, биография которого началась в 1932 году, родился в Душанбе. Тогда этот солнечный город именовался Сталинабадом. Войнович Владимир Николаевич почти всегда находился в конфликте с властью. И это вполне естественно, учитывая ранний период его жизни.
Отца будущего писателя - сотрудника одной из республиканских газет - арестовали. Это произошло в 1936 году. Однажды отец будущего прозаика и общественного деятеля за чаем вел неспешную беседу о том, как сложно строить коммунизм. На одну из реплик Войнович-старший ответил утвердительно. Третий участник разговора своего мнения не имел, но уже на следующий день написал донос на своих «товарищей». Эта ситуация освещена писателем в одном из его автобиографических произведений весьма ярко. Владимир Войнович в семидесятые годы получил доступ к делу своего отца. А позже счел нужным не скрывать имя доносчика.
Отца хотели расстрелять, но не сделали этого. Более того, Войнович-старший попал под амнистию и вернулся домой. Воспоминания о многочасовых допросах и заключении он передал сыну. Так начало формироваться политическое самосознание будущего литератора, которое в дальнейшем принесло ему немало бед.
До войны Владимир жил с матерью в Запорожье. В 1941 году они были эвакуированы в Ставропольский край. В 1951 году Войновича призвали в армию. Во время службы он начал писать. Сперва это были стихотворения на воинскую тему. Затем - небольшие очерки. Родители тем временем переехали в Керчь, куда и сын после демобилизации отправился. В этом городе он несколько лет проработал в одной из местных газет.
В 1956 году Владимир Войнович уехал в столицу, где предпринял попытку стать студентом Это ему не удалось и в первый, и во второй год. Войнович чуть более года проучился на историческом факультете одного из столичных педагогических вузов. Затем устроился редактором на радио. Но однажды произошел случай, который изменил его судьбу. А именно - написал стихи к песне, посвященной советским космонавтам. Быть может, на это произведение никто не обратил бы внимания. Но песню однажды напел сам Хрущев. Вскоре Владимир Войнович стал знаменит.
В 1962 году Войнович начал печататься в «Новом мире». В литературном журнале издавались его стихи и рассказы. Одно из ранних произведений - «Здесь мы живем». В 1969 году в свет вышел роман о приключениях солдата Чонкина. Однако издан он был в Германии.
В начале писательской карьеры Войнович был принят в Союз писателей. К нему благоволили официозные литераторы. Но в начале шестидесятых годов писатель вдруг занялся общественной деятельностью. Более того, он начал писать сатирические заметки, обличающие советскую власть. Общественное положение Войновича резко пошатнулось. Его исключили из Союза писателей и даже периодически стали вызывать на малоприятные беседы в КГБ. Сотрудники этой организации, согласно утверждению писателя, виновны в его отравлении, после чего он длительное время находился в больнице и даже не смог завершить один из своих романов. Об этом печальном событии он упоминает в повести «Автопортрет». Отравлению сотрудниками КГБ Войнович также посвятил отдельное произведение.
В 1980 году Владимир Войнович был выдворен из страны. Спустя двенадцать лет вернулся. В 1990 году он отправил на конкурс свой вариант гимна, который не был принят в силу весьма сатирического содержания. В этом творении автор назвал Отечество привольным, привел в завуалированной форме одно из высказываний президента. Одним словом, сказал все то, за что более полувека назад сотрудники органов государственной безопасности отправили бы его в дальнее путешествие без права на переписку.
Сегодня он активно занимается общественной деятельностью, остро критикуя действующую власть. Ниже приведен список произведений, которые в разные периоды своей жизни написал Владимир Войнович.
Веселый пророк
Владимир Войнович - живой классик, что там говорить. Только это определение никак к нему не подходит, не для него оно. С таким чувством юмора - и на свободе! Не сидел, слава богу, но в брежневские благословенные времена был исключен отовсюду, откуда только можно исключить, и уехал. Да, Германия его пригрела. Но распалась тоталитарная система, и Войнович вернулся. Живет рядом тут, в Новой Москве. Только руку протяни, позвони… и встретишься с живым классиком. С таким чувством юмора! И на свободе.
Владимир Войнович
«Говорят, тебя преследуют, а у тебя курточка замшевая»
- Владимир Николаевич, все плохо?
Сказать, что хорошо, - никто бы не поверил.
Спросите у 90% народа: даже несмотря на весь этот кризис, они смотрят телевизор и поэтому скажут, что все хорошо.
Я не думаю, что 90% так скажут, во всяком случае, я почти уверен, что эта цифра понизилась. Может быть, они считают, что Обама виноват, еще кто-то, но я не думаю, что 90% сейчас ощущают, что они хорошо живут и не тревожатся, оттого что цены растут, и доллар растет, и рубль падает. Даже те, кто, может быть, долларами никогда не пользуется, они, кстати, по себе больше это ощущают, чем те, которые пользуются. У них ведь доходы гораздо ниже.
- Ну знаете как: не жили хорошо и нечего начинать. А вам-то что нехорошо?
Я же общественное животное, я чувствую, что происходят какие-то события в России… Не хочу выглядеть пафосно, но я вижу, что жизнь очень тревожна, потому что отчасти пахнет войной.
Когда я уехал, многие люди считали, что я уехал добровольно, что я этого даже добивался. А я, во-первых, этого не добивался, а во-вторых, этого не хотел. Кроме того, когда я находился в таком специфическом положении внутреннего изгнанника (отовсюду - из Союза писателей меня исключили и еще из других организаций), меня всячески преследовали, а я семь лет сопротивлялся. Мне присылали специально подготовленные вызовы из Израиля, где-то там на Лубянке сварганенные со всеми печатями, со всеми родственниками… Потом были угрозы, чтобы я уезжал…
Угрозы? Вспоминаю вашего «Кота средней пушистости», он же фильм «Шапка», где после того, как писатель Рахлин укусил одного высокопоставленного товарища, ему звонки пошли. Он поднимает трубку: «Мы с вами!» Потом еще звонок: «Убирайся отсюда, жидовская морда!» Вам тоже так звонили?
Примерно. Передавали от одного из больших чинов КГБ, что якобы был застольный разговор о том, что Войнович скоро сдохнет в подвалах Лубянки. Не считая там всякого про отравление - вы, наверное, слышали… Хулиганы на меня нападали… Ну, самыми разными способами.
- Слушайте, как же это похоже хотя бы на то, .
Ну конечно, ничего нового они не придумали.
- И все возвращается?
Возвращаются эти методы, включая и убийство. Убийство Немцова, убийство Политковской, убийство Ларисы Юдиной из Калмыкии…
Натальи Эстемировой. Но вы здесь. Вы это говорите - в «МК», на «Эхе Москвы», в «Новой», на «Свободе»… Это же не полное погружение туда, в то время, где совок и власть КГБ? Хотя да, очень многое похоже. Но вы же не хлопаете дверью, не кричите гневно: «Уеду я из этой проклятой страны опять в Мюнхен!»
Но я не знаю, как я поведу себя, когда и эти закроются щели.
Так там же умные люди, по-моему, они не думают это закрывать. Понимают, что крышечку нельзя так плотно прикрыть, как в СССР, иначе будет взрыв.
Ну да. Но когда я в СССР был запрещенным полностью писателем, я знал, что я здесь существую как писатель. Что меня читают, что мои книжки ходят в самиздате…
Владимир Войнович с женой Светланой Яковлевной
- Простите, а на что вы жили?
Я жил как раз неплохо, даже до этого хуже, чем потом. Когда уже меня преследовали, а я еще пытался сохранить свой советский статус и вел себя более-менее тихо, меня душили просто экономически. А потом, когда я уже разозлился и пошел с открытым забралом, начал демонстративно печататься на Западе, стал получать гонорары.
- Оттуда?
Оттуда. Сначала, кстати, деньги шли даже официально, через Внешторгбанк. Потом эту штуку закрыли - и ко мне стали приходить люди и говорили, что им нужны доллары. А мне нужны были рубли. У меня был адвокат в городе Сиэтле, в Америке, у него был мой счет, он собирал мои гонорары, а я ему писал: «Выдать такому-то тысячу долларов». Он выдавал. А этот человек мне выдавал 4000 рублей, тогда был такой курс. Так что материально я жил очень неплохо, что возбуждало ложное представление о моей жизни у некоторых людей. Помню, однажды я встретил поэта Игоря Шаферана. И он мне: «Говорят, тебя преследуют, а у тебя курточка замшевая…»
- Две!
Как будто в замшевой куртке человек не может себя чувствовать не очень комфортно. Потом мне, кстати, прислали дубленку, я ходил в дубленке хорошей. Тоже говорили: в такой дубленке ходит, где там его преследуют?! Вот если бы я ходил в обносках, тогда бы да, поверили.
- То есть КГБ не перекрывал вам этот источник существования?
КГБ вел себя очень странно. После того как я уехал, например, некоторое время моя квартира оставалась за мной. А какие-то писатели обращались в КГБ, говорили, что у нас очередь, а тут квартира пустует. Их спрашивали: «А он за квартиру платит?» - «Платит». - «Ну и какое ваше дело?..» Потом, когда я вернулся в 92-м году, попал на конференцию: «КГБ - вчера, сегодня, завтра». Там ко мне один за другим подходили кагэбэшники и говорили, как они любят Чонкина.
- Ну а как же, люди-то были неглупые, читающие.
Да, есть у меня смешной случай на эту тему. 11 лет назад я был в Таджикистане, на своей родине, в городе, который сейчас называется Худжент, а до этого Ленинабад. Я там выступал. Был там с дочерью, потом мы поехали с ней в Ташкент. Меня там никто не знал, а я уже привык, что везде узнают, разбаловался. Садимся в машину: шофер, рядом пассажиры-таджики. Вдруг один пассажир оборачивается: «А когда продолжение «Чонкина» будет?» Я удивился: «А вы что, «Чонкина» читали?» - «Конечно. А знаете почему? Я в КГБ служил».
А когда я уезжал, был такой человек по фамилии Идашкин, член Союза писателей. Так его ко мне прислали как посредника от КГБ. И он мне говорил: «Поверь, там у нас очень многие тебя уважают…» Врал, может…
«Кто ты такой, чтобы нападать на Солженицына?!»
- А когда вы стали на Солженицына нападать? Здесь или уже там?
Нет, только там. Здесь я, наоборот, его защищал, между прочим. И защищал довольно рьяно. Это была одна из причин, хотя и не главная, по которой меня наказывали.
Когда Солженицын появился, я принял его с восторгом, как и многие. Даже потом, когда меня исключали из Союза писателей, я написал такую фразу, за которую потом немного стыдился: «Вытолкали за границу нашего величайшего гражданина».
Солженицын, правда, этим был недоволен, потому что он думал, что я должен был сказать «величайшего писателя». Но, во всяком случае, я заступался за него до самого его отъезда. А за границей он резко переменился. До отъезда Солженицын был очень мудрым человеком, он говорил важнейшие вещи. И еще в Стокгольме он произнес речь о связи лжи и насилия. О том, что насилию нечем прикрыться, кроме лжи, а лжи нечем оправдать себя, кроме насилия. А потом через некоторое время понес какую-то ахинею, расслабился там, на Западе. Но я долго еще терпел, смотрел… Потом мне надоело.
Но когда вы обессмертили образ Солженицына в «Москве 2042» в виде Сим Симыча Карнавалова, а потом написали и большую разоблачительную книгу о нем - для этого же нужно было иметь масштаб не меньший, чем у него, у классика? Чтобы потом не говорили: «Ну, кто это там нападает на нашего гиганта мысли?»
А я и сам сначала думал: кто я такой? Когда оказался на Западе, меня часто сравнивали с Солженицыным, а я говорил: ну что вы, Солженицын - это величина, а я… Но я видел, как он обращается с людьми, как он груб. Я увидел, что он позволяет многое себе, чего бы не позволил, уже не обладая такой мировой славой. Солженицын написал повесть «Для пользы дела», напечатанную в «Новом мире». По-моему, очень плохая повесть. Я кому-то сказал, а мне: «Как ты смеешь?! А кто ты такой, чтобы это говорить?» А я говорю: «Да читатель просто». Я могу сказать, что мне не нравится «Крейцерова соната» Толстого, а про Солженицына не могу? В конце концов я подумал: «А почему не могу?» Вот с этого началось.
Честно скажу, я был очень большим поклонником «Одного дня Ивана Денисовича», «В круге первом», и вообще мне поначалу часто казалось, что в России нет никаких писателей, кроме Солженицына. То есть я себя и всех остальных ставил очень далеко от него. А потом читал, к примеру, «Август 14-го», зевал, мне было просто скучно. Удивлялся каким-то глупостям там. Потом «Красное колесо» пошло… Еще он как-то сказал, что американцы изобрели бомбу, которая, падая на город, уничтожает только этнических русских. Вот так он для меня снижался, снижался…
Но жизнь русской эмиграции на Западе - это отдельная песня. Клубок змей, «против кого дружите» - ужас просто! Вы же тоже участвовали в этих прениях.
Ну, не очень. Однажды я написал заметку в «Русской мысли» по этому поводу, «Кто лучше всех» она называлась. Типа, этот лучше, потому что он лучше пишет, тот лучше, потому что дольше сидел в тюрьме… но все это чепуха, потому что всем известно, что лучше всех я! Но я старался быть в стороне от этого всего.
- А как Александр Исаевич реагировал на вас? На «Москву 2042»?
Мне рассказывали, что обижался. Солженицын писал, что я все выдумал «от копыт до перышек». И еще он писал, что меня сравнивают с Рабле (вообще-то меня сравнивали с другими, с Салтыковым-Щедриным, с Гоголем, а не с Рабле) и вот квартиру у кого-то оттяпал - раз! - и написал великое произведение. А я ему ответил, что его описание меня похоже на фельетон из журнала «Крокодил».
А разве не похожа эта вечная ругань русской эмиграции на то, как все время ссорится между собой демократическая общественность здесь и сейчас?
Ну, похоже, похоже. Это вообще беда России и русских. Я имею в виду не этнических русских, а русских евреев.
А может, это естественный процесс для неглупых людей, которые собираются вместе? Два еврея - три мнения, у каждого свои амбиции, гонор, и ничего тут уже не поделаешь.
Каждому хочется быть главным, по-моему, в этом дело. А рядовым участником процесса никому быть не хочется. Да, все люди с амбициями, особенно те, кто занимается политикой в таких экстремальных условиях.
- И вас не раздражает эта грызня либералов между собой? Особенно после Украины.
Не раздражает, а огорчает. Но те либералы, с которыми я, все на той стороне, на которой и я тоже. А Лимонов, Прилепин - это для меня совершенно чужие люди.
То есть и для вас существует «свой-чужой»? Но «чужой» - это тоже человек, его можно пожалеть хотя бы. Вы же писатель.
Пожалеть - сколько угодно. Я даже написал роман «Монументальная пропаганда», где моя героиня, которой я сочувствую даже больше, чем другим, поклонница Сталина, принесла к себе в дом монумент Сталина и живет с ним. Если я исследую душу этого человека, характер, я его могу пожалеть. Я могу пожалеть даже Гитлера, понимаете?
- Вот это трудно мне понять. Хотя для драматического произведения…
Это же трагическая фигура - Гитлер. Он думал, что уничтожит всех евреев и построит замечательную страну. А кончил жизнь самоубийством. Рухнули все его надежды на великую Германию, вера в немецкий народ рухнула, который оказался его недостоин. Он так сказал…
- Вы долго жили в Германии, может, она на вас так действует?
Нет, ни в коем случае. То же самое я могу сказать и о Сталине, о Ленине. Сталин жил всю жизнь в страхе. Вы знаете, я Сталина один раз видел не в кино, живого. Это был 52-й год, уже незадолго до смерти. Был какой-то прием в Кремле, послы вручали верительные грамоты. Дипломаты все в золоте, в аксельбантах, и вдруг выходит такой старичок в затрапезном френчике. Вышел - и сразу раз к стене спиной. Я смотрю: это же Сталин! Такой маленький, жалкий. Мне рассказывали, что мания преследования проявляется кроме всего в том, что человек становится спиной к стене, чтобы на него сзади не напали. Что у него в душе творилось - это ужас просто, не дай бог. Люди все страдают, даже самые ужасные бандиты.
«Я не убил ни одного немца и очень этим доволен»
Сейчас столько ненависти вокруг и среди либеральной общественности, и среди антилиберальной. А вы заражены этим?
Нет, надеюсь, что нет. Я как-то написал такую статью «Четвертая сторона гуманизма». Был такой поэт Сурков, который написал «Бьется в тесной печурке огонь». И еще он писал, что гуманизм включает в себя патриотизм, еще что-то, но и ненависть. К врагам. Да, я, бывает, не люблю каких-то людей, но я никогда не хотел, чтобы им стало плохо. Хотел просто, чтобы некоторые, кто управляет страной, просто ушли.
- Это у вас не возрастное - вы так всех теперь любите?
Нет, это у меня с детства. Во время войны, когда ненависть была у всех, а мне было 9 лет, я придумал Гитлеру казнь. Я хотел, чтобы его поймали, запрягли в телегу и чтобы он возил эту телегу, а его били кнутами. Но потом, когда я это себе представил, мне стало жалко Гитлера. Кроме того, у меня воспитание было такое. Моего отца призвали в армию на третий день после начала войны. Он только что из тюрьмы вернулся. Воевал он недолго, в декабре 41-го его ранило. Между прочим, под Дебальцевом. Я всегда думал, что никто не знает этого названия, кроме меня…
- Теперь все знают.
Да. Мой отец стал инвалидом, восемь месяцев пролежал в госпитале. Вернулся с желтой ленточкой, которая обозначала тяжелое ранение (красной ленточкой - легкое).
И я, как все дети, спросил: «Папа, сколько ты убил немцев?» Он на меня посмотрел и сказал: «Я не убил ни одного и очень этим доволен».
А у меня было отрицательное отношение к немцам довольно долго, неприязнь такая, хотя я понимал, что немцы бывают разные. Но однажды в советское время я единственный раз был за границей, в Чехословакии (не считая того, что в Польше еще в армии служил). Это был 1967 год. Я плыл на пароходике где-то возле Братиславы по Дунаю и чего-то фотографировал.
Рядом сидела группа немцев, они стали на меня показывать пальцем и смеяться. Я просто ненавидел их в это время. Но потом понял, что смеялись они оттого, что я не снял крышку объектива. И тоже рассмеялся. После этого ненависти как не бывало, и очень много немцев стали моими друзьями.
И я к немцам прекрасно отношусь. Только вот когда посмотрю «Список Шиндлера», мне почему-то хочется взять автомат и поехать в Берлин, в Мюнхен. Через 15 минут это проходит. До следующего показа этого фильма.
Я просто вижу современных немцев, которые очень стыдятся, переживают за свое прошлое. Один мой немецкий приятель рассказывал, что его отец состоял в НСДРП, но не воевал, только на заводе работал. А когда пришли американцы, его отправили в лагерь и стали перевоспитывать. Вызывали и спрашивали: как ты относишься к Гитлеру? Он говорил: Гитлер - великий человек. Хорошо, тогда еще посиди. Он сидел, через год его опять спрашивали. Он опять: Гитлер - великий человек. Года через три он все-таки сказал: нет, по-моему, он все-таки не великий. Понял.
- Вы тоже ставите на одну доску сталинский и гитлеровский режимы?
Да, ставлю. Я очень чувствителен к этим вещам и считаю, что сталинские преступления вообще непростительны - и прощения ему не будет во веки веков. Так же как и Гитлеру.
Но вам этого не простят многие ветераны войны. Хотя были и другие - Виктор Астафьев, Виктор Некрасов, которые считали так же, как вы.
И мой отец так считал.
Вручение Госпремии. 2001 год.
«После Путина будет попытка новой перестройки, неизбежно»
По поводу «Кота средней пушистости»… Вы там замечательно написали об этих писательских привилегиях: кому норковая шапка, кому енотовая, кому кошачья… А сейчас для вашего брата все изменилось, нет уже этой иерархии?
Мне трудно сказать, потому что я в общеписательской жизни сейчас не участвую. Нет уже этих страстей, того пирога, который надо делить, - дачи, привилегии самые разные, должности, поликлиники…
- Так Евтушенко недавно сказал, что нужно возродить Союз писателей.
Во-во, я тоже об этом вспомнил. И сейчас есть такие писатели, которые по-прежнему мечтают: вы нам заплатите, а мы вам будем служить, будем правильно писать то, что вы хотите. Только к Евтушенко, думаю, это не относится.
Помните письмо Солженицына «Вождям Советского Союза»? Вот нынешнего вождя - Владимира Владимировича - с кем бы вы сравнили?
С Лениным. Про Ленина говорили, что он гений. Но он был не гений. Потому что гений предвидит что-то, а все планы, идеи Ленина просто провалились.
- То есть Ленин был хорошим тактиком, но не стратегом?
Вот именно. Ленин как государственный деятель был просто глуп.
- Это спорный вопрос.
Он решил построить нечто, какое-то сияющее здание на песке. Что, Ленин хотел построить государство, где свобода, равенство и братство?
- Это все прикрытие.
А чего он хотел? Когда он в подполье был, за границей жил, хотел устроить революцию. Для чего?
Но он построил нечто противоположное, монстра какого-то.
- Так и Путин недавно сказал, что Ленин стал основоположником развала большой страны.
В данном случае я с Путиным частично соглашусь, хотя и не знаю, что он имеет в виду при этом.
- А чем Путин отличается от Николая I, скажем? Он абсолютно в тренде многих наших царей и генсеков.
Да, Путин хочет остаться в истории. Быть таким деятелем, как, может, Петр I, объединителем земель русских. Но он совершенно не понял, что его поведение с этим несовместимо. Эта раздача богатств ближайшим друзьям...
- Но ведь не кровожадный же! Смотрите, вы здесь клевещете, а за вами не приходят, «воронок» у дома не стоит.
А Немцов, Политковская, Эстимирова?..
- Это к Кадырову.
Но Кадыров же в какой-то степени подчиняется Путину? Так что быть в оппозиции небезопасно.
Ну и последний вопрос. «Москва 2042» - это навсегда. Можно вспомнить хотя бы героя Бурят-Монгольской войны и резидента советской разведки в Германии. Как вы предсказали, так оно и случилось, причем гораздо раньше, чем в 2042 году. А что же будет в таком случае дальше, по-вашему?
Я изучаю тенденции, больше ничего. В 70-е годы я видел, что растет роль церкви в СССР. Секретари райкомов идут в церковь, тайно крестятся, венчаются, крестят своих детей… Тогда же было ясно, что укрепляется КГБ. Вот я и представил, к чему это идет. А сейчас… Еще лет пять назад я бы не взялся предсказывать, мне было непонятно. А теперь понятно: мы подошли к тупику. После Путина будет попытка новой перестройки, неизбежно.
- А после перестройки опять распад страны?
Вполне возможно. Горбачева обвиняют в развале, а он всеми способами лишь хотел сохранить Советский Союз. Но система не ремонтировалась, она устарела. Вот и при Путине система устарела, причем очень быстро.
- Ужасный конец или ужас без конца?
Возможно все что угодно, даже гражданская война. А может, и обойдется. А лет через 200 мы снова объединимся, как Евросоюз.
Современная русская литература
Биография
ВОЙНОВИЧ, ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ (р. 1932), русский писатель. Родился 26 сентября 1932 в Сталинабаде (ныне Душанбе, Таджикистан) в семье учительницы и журналиста, после ареста которого в 1937 семья переехала в Запорожье. Мальчиком был колхозным пастухом; окончив ремесленное училище, работал на стройке, служил в армии. После безуспешных попыток поступить в Литературный институт им. А. М. Горького поступил в Московский педагогический институт, откуда со 2-го курса по комсомольской путевке отправился в казахские степи осваивать целину.
Еще в начале 1950-х годов, служа в армии, начал писать стихи. С текстом Песни космонавтов («Я знаю, друзья, караваны ракет…», 1960) к Войновичу пришла известность, подкрепленная публикацией повестей Мы здесь живем (1961), Два товарища (1967; инсценирована автором), рассказов Хочу быть честным (авторское название - Кем я мог бы стать; инсценирована Войновичем), пьесой Кот домашний средней пушистости (1990; совм. с Г. И. Гориным, экранизирована под названием Шапка).
Активная правозащитная деятельность Войновича (письма в защиту А. Синявского, Ю. Даниэля, Ю. Галанскова, позднее - А. Солженицына, А. Сахарова) сочеталась с работой над документальными повестями - исторической, о Вере Фигнер (Степень доверия, 1973), и о собственной злободневной борьбе с номенклатурной бюрократией за право купить кооперативную квартиру (Иванькиада, или Рассказ о вселении писателя Войновича в новую квартиру, 1976; в России опубл. в 1988).
В 1974 Войнович был исключен из Союза писателей СССР, печатался в «самиздате» и за рубежом, где впервые опубликовал и самое знаменитое свое произведение - роман Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина (1969−1975) с его продолжением - романом Претендент на престол (1979), романы-«анекдоты», в которых на примере нелепых, смешных и печальных историй, происходящих с рядовым солдатиком Иваном Чонкиным, ассоциирующимся с образом «бравого солдата Швейка» из романа Я. Гашека, в гротескно-сатирической манере показаны истинная нелепость современного бытия - подавление «высшей» и не всегда понятной «низам» государственной необходимостью простых и естественных человеческих желаний и судеб, а также повесть Путем взаимной переписки (1973−1979).
В 1980 Войнович выехал за границу по приглашению Баварской Академии искусств, с 1981 лишен советского гражданства, живет в Мюнхене. С начала 1990-х годов часто приезжает на родину, активно выступает как публицист (книга Антисоветский Советский Союз, 1985), проявляя и в этом жанре политический заостренный парадоксализм своего мышления. Эта черта, равно как и тяготение художественной манеры Войновича к «коллажности» и продуктивному эклектизму, отразилась и в романе-антиутопии Москва 2042 (1987), показавшем доведенную до абсурда воображаемую советскую действительность 21-го века и продолжающем начатую Войновичем в «не очень достоверном рассказе об одной исторической вечеринке» Войнович в кругу друзей (1967) тему осмеяния коммунистических вождей («товарища Кобы» - И. В. Сталина, Леонтия Ария - Лаврентия Берия, Лазера Казановича - Лазаря Кагановича, Опанаса Марзояна - Анастаса Микояна и др.) и в опубликованных в конце 1990-х годов романе Замысел и повести Дело № 34840, где в характерном для писателя смешении эссеизма и биографического документализма передается история покушения на Войновича сотрудников КГБ. Неоднозначно воспринимаемые читателями и критикой и порою обвиняемые в «антипатриотическом» нигилизме произведения Войновича, продолжающие сатирические традиции отечественной литературы (Н.В.Гоголь, М.Е. Салтыков-Щедрин, М.А.Булгаков) и одновременно впитавшие достижения современной мировой антиутопии, гротескной социально-обличительной прозы (О.Хаксли, Дж. Оруэлл), являют собой характерный для 20 в. пример успешной философско-политической актуализации беллетристики.
Владимир Николаевич Войнович родился в сентябре 1932 года в г. Сталинабад (сейчас Душанбе). Мама – учительница, отец-журналист, арестованный в 1937 году, после чего семья перебралась в Запорожье. Сначала будущий писатель учился в ремесленном училище, потом работал на стройке, а далее была служба в армии, где и начал сочинять стихи. Прямо со второго курса Московского пединститута поехал на освоение целины в Казахстан. Войнович - автор песен, рассказов и пьес, а также документальных повестей, вел активную правозащитную деятельность. В 1974 году был исключен из Союза писателей Советского Союза, поэтому печататься приходилось в «самиздате» и в зарубежных изданиях. Там же, за границей, опубликован был его роман «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина», а после этого его продолжение «Претендент на престол». Эти романы можно назвать анекдотами, потому что рассказывают они о курьезах, случающимися с нелепым солдатом Иваном Чонкиным.
Баварская Академия искусств в 1980 году пригласила Войновича, и писатель отправился за границу. Советское правительство лишило в 1981 году Войновича советского гражданства, поэтому писатель жил в Мюнхене. Уже в 90-х годах навещает родину, пишет статьи. В книге «Антисоветский Советский Союз» Владимир Николаевич осмеял вождей коммунизма. В конце 90-х публикует роман «Замысел» и повесть «Дело № 34840», в которых в смешанной форме эссе и документальной биографии передана история покушения сотрудниками КГБ на Войновича.
Творчество Войновича воспринимается читателями и критикой неоднозначно. Писатель пытался продолжить сатирические традиции классиков парадокса – Н.В. Гоголя, М.А. Булгакова, М.Е. Салтыкова-Щедрина. Но и черты современной антиутопии в его произведениях на лицо.
Советского и российского писателя Владимира Войновича.
Владимир Николаевич Войнович родился 26 сентября 1932 года в Сталинабаде (Таджикская ССР; сейчас - Душанбе, Таджикистан) в семье Николая Павловича Войновича (1905-1987) и Розалии Климентьевны (Ревекки Колмановны) Гойхман (1908-1978). Отец и мать были журналистами, работали в редакциях местных газет.
В 1936 году отец был арестован по обвинению в антисоветской агитации, в 1938 году - приговорен к пятилетнему лишению свободы. После ареста Розалия Климентьевна вместе с сыном жила в Ленинабаде (Таджикская ССР, сейчас - Худжанд, Согдийская область Таджикистана).
Весной 1941 года отец был освобожден, воссоединившаяся семья переехала в Запорожье (Украинская ССР, сейчас - Украина). После начала Великой Отечественной войны Николай Павлович ушел на фронт, в декабре 1941 году был тяжело ранен и впоследствии освобожден от дальнейшей службы.
Некоторое время семья проживала в Куйбышевской (ныне - Самарская) и Вологодской областях, после чего осенью 1945 года вернулась в Запорожье. Там в 1948 году Владимир Войнович окончил ремесленное училище. После этого работал на Запорожском алюминиевом заводе.
В 1951-1955 годах проходил службу в Военно-воздушных силах Советской армии - сначала на территории Крымского полуострова, затем - на территории Польской Народной Республики. В 1952-1953 годах обучался в школе авиамехаников в Шпротаве (сейчас - на территории Жаганьского повята Любушского воеводства Польши). После ее окончания был распределен в 159-й гвардейский истребительный авиационный полк (входил в состав 239-й истребительной авиационной дивизии 37-й воздушной армии Северной группы войск), где занял должность планшетиста (помощник руководителя полетов). В конце 1953 года переведен в Ворошиловградское военное авиационное училище летчиков (Луганская область Украинской ССР). Был определен механиком в полевую авиаремонтную мастерскую. Весной 1954 года был переведен в Чугуевское военное авиационное училище летчиков-истребителей (Харьковская область Украинской ССР), где служил авиамехаником. Во время службы в армии начал писать стихи. В 1954 году стихотворения Войновича разместила армейская газета Киевского военного округа "Знамя Победы".
После демобилизации проживал в Керчи, там же закончил 10-й класс вечерней школы. В конце 1955 года несколько стихотворений Войновича, подписанных псевдонимом, были опубликованы в газете "Керченский рабочий".
В 1956 году переехал в Москву, дважды неудачно пытался поступить в Литературный институт им. А. М. Горького. Был железнодорожным рабочим, плотником на стройке.
В 1957-1959 годах учился на историческом факультете Московского областного педагогического института им. Н. К. Крупской (сейчас - Московский государственный областной университет), однако не окончил его. Будучи студентом второго курса, по комсомольской путевке отправился в Казахскую ССР (сейчас - Казахстан) на освоение целинных земель. Находясь на "целине", начал писать тексты в прозе.
В 1960-1961 годах работал в Москве младшим редактором в редакции сатиры и юмора Всесоюзного радио. На протяжении этого времени также занимался написанием песен. Наибольшую известность приобрела "Четырнадцать минут до старта" ("Заправлены в планшеты космические карты…"), посвященная космической тематике. Музыку к ней написал композитор Оскар Фельцман, первым исполнителем был Владимир Трошин. В общей сложности в начале 1960-х годов Владимир Войнович написал около 40 песен.
В первом номере журнала "Новый мир" за 1961 год была опубликована повесть Владимира Войновича "Мы здесь живем", ставшая его литературным дебютом в жанре малой прозы. За ней последовали повести "Хочу быть честным" (1963) и "Два товарища" (1967), также вышедшие в "Новом мире".
В 1962 году Владимир Войнович был принят в Союз писателей СССР.
В 1966 году состоялась первая постановка произведения Владимира Войновича. Режиссер Марк Захаров поставил в Студенческом театре Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова спектакль по повести "Хочу быть честным".
С середины 1960-х годов Владимир Войнович принимал участие в советском движении за права человека и за права писателя. В 1966 году выступил в поддержку литераторов Андрея Синявского и Юрия Даниэля, обвинявшихся судом в написании и передаче для печати за границей произведений, "порочащих советский государственный и общественный строй". В 1968 году подписал письмо в защиту активистов самиздата Александра Гинзбурга и Юрия Галанскова, осужденных по обвинению в антисоветской агитации и пропаганде.
В конце 1960-х годов распространение в самиздате получила первая часть сатирического романа Войновича "Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина", действие которого разворачивалось во время Великой Отечественной войны. В 1969 году ее текст был опубликован в русскоязычном эмигрантском журнале "Грани", издававшемся во Франкфурте-на-Майне (ФРГ).
Диссидентская деятельность Войновича и зарубежная публикация произведения повлекли за собой давление на него со стороны Союза писателей СССР и органов государственной безопасности. Чтобы ослабить идеологический нажим, а также поправить финансовое положение, писатель согласился стать автором книги из серии "Пламенные революционеры", выпускавшейся Издательством политической литературы ЦК КПСС. В 1972 году его произведение под названием "Степень доверия. Повесть о Вере Фигнер" вышло в свет. Впоследствии литератор отмечал, что серия "Пламенные революционеры" была задумана "для отвлечения некоторых свободомыслящих писателей от злободневных тем".
В 1973 году Владимир Войнович отказался подписать официальное письмо советских писателей с критикой Александра Солженицына и Андрея Сахарова. В 1974 году был исключен из Союза писателей СССР.
В 1975 году первая и вторая части "Жизни и необычайных приключений солдата Ивана Чонкина" были выпущены отдельным изданием в Париже (Франция). Вскоре в Москве состоялась встреча Войновича с сотрудниками Комитета государственной безопасности, в ходе которой, по словам писателя, его пытались отравить. Данные события и их "авторское расследование" легли в основу документальной повести "Дело №34840" (1994).
В 1976 году в США была издана сатирическая повесть "Иванькиада, или Рассказ о вселении писателя Войновича в новую квартиру". Основой ее сюжета послужила история о том, как писатель получал квартиру в кооперативном доме.
В 1979 году во Франции вышла вторая книга про Ивана Чонкина - "Претендент на престол".
В январе 1980 года Владимир Войнович направил в редакцию газеты "Известия" письмо, в котором выразил негативное отношение к коллективам и отдельным людям, "которые уже приняли или еще примут участие в травле лучшего человека нашей страны - Андрея Дмитриевича Сахарова". В декабре того же года писатель вместе с супругой и дочерью по приглашению Баварской академии изящных искусств выехал в ФРГ сроком на один год. В июне 1981 года указом Президиума Верховного Совета СССР он был лишен советского гражданства. В 1981-1990 годах проживал в ФРГ (получил немецкое гражданство) и США, сотрудничал с радиостанцией "Свобода".
В 1985 году Войнович выпустил в США книгу очерков "Антисоветский Советский Союз", в 1986 году - роман-антиутопию "Москва 2042".
Во время перестройки, к концу 1980-х годов, отношение власти к Войновичу смягчилось, его произведения вновь стали появляться на страницах советских изданий. Так, в 1988-1989 годах в журнале "Юность" был опубликован роман "Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина", в 1988 году в журнале "Дружба народов" напечатали "Иванькиаду…". В 1989 году издательство "Московский рабочий" выпустило сборник повестей Войновича. В августе 1990 года писателю было возвращено советское гражданство, после чего он вернулся на родину.
В 2000 году Владимир Войнович выпустил роман "Монументальная пропаганда", содержащий сатирическое осмысление историко-социальных процессов, происходивших в СССР и России во второй половине XX века.
В 2002 году издал книгу "Портрет на фоне мифа", в которой изложил собственный взгляд на творчество и убеждения Александра Солженицына.
В 2007 году выпустил последнюю часть трилогии про Ивана Чонкина - "Перемещенное лицо".
В 2010 году вышла книга Владимира Войновича "Автопортрет. Роман моей жизни", в которой писатель представил свой жизненный и творческий путь.
В 2016 году выпустил последнее к настоящему времени произведение - роман-памфлет "Малиновый пеликан".
Повести и романы писателя переведены на более чем 30 иностранных языков.
По произведениям Владимира Войновича сняты фильмы: "Не пройдет и года…" (1973, режиссер Леопольд Бескодарный), "Шапка" (1990, Константин Воинов), "Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина" (1994, Иржи Менцель), "Два товарища" (2000, Валерий Пендраковский), "Приключения солдата Ивана Чонкина" (2007, Алексей Кирющенко) и "Только не сейчас" (2009, Валерий Пендраковский).
Спектакли, поставленные по произведениям Владимира Войновича, входят в репертуар Московского государственного театра "У Никитских ворот" под руководством Марка Розовского ("Би-Эм-Дабл-Ю"), Московского театра музыки и драмы под руководством Стаса Намина ("Солдат Иван Чонкин") и др.
Владимир Войнович исполнил эпизодическую роль в фильме Отара Иоселиани "Сады осенью" (2006, Франция, Италия, Россия).
Был членом Союза писателей Москвы (1992), Баварской академии изящных искусств (1976) и Сербской академии наук и искусств (1991), а также почетным членом Российской академии художеств, почетным доктором Ноттингемского университета (Великобритания) и Миддлбери-колледжа (Миддлбери, штат Вермонт, США).
В 1995 году возглавлял жюри основного конкурса кинофестиваля "Кинотавр" (Сочи, Краснодарский край), в 2004 году - жюри литературной премии "Букер - Открытая Россия" (сейчас - "Русский Букер"), в 2012 году - жюри конкурса полнометражных фильмов кинофестиваля "Киношок" (Анапа, Краснодарский край).
Входил в попечительский совет фонда помощи хосписам "Вера".
Лауреат Государственной премии РФ (2001, за роман "Монументальная пропаганда"). Был удостоен премии Баварской академии изящных искусств (1993), премии "Триумф" (1996), премии им. А. Д. Сахарова "За гражданское мужество писателя" (2002), премии им. Льва Копелева (2016) и др.
Был женат третьим браком, супруга - Светлана Колесниченко. Первая жена - Валентина Болтушкина (1929-1988), вторая - Ирина Брауде (1938-2004). От первого брака имел дочь Марину (1958-2006) и сына Павла (род. 1962), от второго - дочь Ольгу (род. 1973).
Жизни и творчеству писателя посвящены документальные фильмы "Невероятные приключения В. Войновича, рассказанные им самим после возвращения на родину" (2003, режиссер Александр Плахов), "Владимир Войнович. Остаться собой" (2012, Валерий Балаян) и "Владимир Войнович. Хочу быть честным" (2012, Сергей Краус).
Владимир Войнович увлекался живописью, создавал картины в жанре наивного искусства. Его персональные выставки проходили в Москве, Санкт-Петербурге, Вене (Австрия), Берлине и Кельне (Германия).
В 2011 году в Центральной районной библиотеке Хворостянского района Самарской области был организован литературный музей Ивана Чонкина - героя произведений Владимира Войновича.
МИНСК, 28 июл — Sputnik. Писатель Владимир Войнович умер на 86-м году жизни, сообщили в ночь на субботу журналист Виктор Давыдов и писатель Виктор Шендерович в Facebook.
Причиной смерти писателя стал сердечный приступ, написал Давыдов.
Супруга писателя Светлана Колесниченко пока не определилась с точной датой и местом похорон, но предположила, что прощание с Войновичем пройдет в понедельник, 30 июля.
Владимир Войнович — известный прозаик, драматург и поэт.
© Sputnik / Илья Питалев
Войнович родился 26 сентября 1932 года в Сталинабаде (Таджикская ССР; ныне — Душанбе, Таджикистан) в семье журналистов. Его отец был арестован в 1936 году и освобожден в начале 1941 года. С войны он вернулся инвалидом.
Владимир был призван в армию в 1951 году, где начал сотрудничать с армейской газетой. Дважды поступал в Литературный институт.
Песня "Четырнадцать минут до старта" сделала Войновича знаменитым на всю страну и стала неофициальным гимном советских космонавтов.
Я верю, друзья, караваны ракет
Помчат нас вперёд от звезды до звезды.
На пыльных тропинках далёких планет
Останутся наши следы
В общей сложности Войнович написал более 40 песен.
Свою первую прозу Войнович написал в Казахстане, куда отправился покорять целину.
В конце 1960-х годов Войнович стал активным участником правозащитного движения. Его самое известное произведение — трилогия "Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина" — на Западе было официально издано раньше, чем в СССР, где распространялось только как самиздат.
В июне 1981 года Войновича лишили советского гражданства за диссидентскую деятельность. Он получил германское гражданство и 9 лет прожил в Западной Германии и Соединенных Штатах Америки, где сотрудничал с радиостанцией "Свобода".
В августе 1990 года писателю было возвращено советское гражданство, после чего он вернулся на родину.
Войнович написал антиутопию "Москва 2042", трилогию романов о солдате Иване Чонкине "Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина" (1969-1975) и повесть "Степень доверия" (1972).
© Sputnik / Сергей Пятаков
Также среди его наиболее известных работ — "Претендент на престол" (1979), "Перемещенное лицо" (2007), пьеса "Кот домашний средней пушистости" (1990), роман "Монументальная пропаганда" (2000), "Портрет на фоне мифа" (2002) и "Автопортрет. Роман моей жизни" (2010).
В 2000 году писатель получил Государственную премию Российской Федерации за роман "Монументальная пропаганда".
— Большая политика в основном из мелких интриг только и состоит.
— Митинг — это такое мероприятие, когда собирается много народу и одни говорят то, что не думают, а другие думают то, что не говорят.
— Иной раз нам снится что-нибудь неприятное, но мы не всегда хотим при этом проснуться. А когда неприятное происходит в жизни, нам всегда хочется заснуть. И это правильно. Потому что сон гораздо богаче жизни. Во сне мы едим, что хотим, имеем тех женщин, которых хотим, во сне мы умираем и воскресаем, но в жизни нам удается только первая половина.
— Я рассказываю только о том, что сам видел своими глазами. Или слышал своими ушами. Или мне рассказывал кто-то, кому я очень доверяю. Или доверяю не очень. Или очень не доверяю. Во всяком случае, то, что я пишу, всегда на чем-то основано. Иногда даже основано совсем ни на чем. Но каждый, кто хотя бы поверхностно знаком с теорией относительности, знает, что ничто есть разновидность нечто, а нечто это тоже что-то, из чего можно извлечь кое-что.
