Пётр Луки́ч Проску́рин (1928-2001) - советский русский писатель. Герой Социалистического Труда (1988). Лауреат Государственной премии СССР (1979). Член КПСС с 1971 года.
П. Л. Проскурин родился 22 января 1928 года в посёлке Косицы (ныне Севского района Брянской области) в крестьянской семье. До 1950 года работал в колхозе. После службы в СА (1950-1953) он остался на Дальнем Востоке, работал - среди прочего - на лесоповале и лесосплаве, там начал и литературную деятельность. Печатается с 1958 года. В 1957-1962 годах жил в Хабаровске, в 1962-1964 годах - в Москве, в 1964-1968 годах - в Орле, затем окончательно поселился в Москве. Окончил Высшие литературные курсы при Литературном институте имени А.М.Горького (1964). В 1980-ых годах был членом редакционной коллегии журнала «Роман-газета».
Некоторые семейные тайны писатель впервые приоткрыл лишь во второй книге своего автобиографического романа «Порог любви», которая появилась в печати уже после его смерти.
Отец - Лука Захарович Проскурин в 1928 году выступил на своей родине, в посёлке Косицы, организатором колхоза имени Ильича. Потом взялся за раскулачивание соседей. Односельчане ему этого не простили. Поэтому он в какой-то момент предпочёл перебраться на юг, в Назрань. Там он стал главбухом мукомольного комбината и попал в номенклатуру. Но при первой же ревизии у бывшего брянского крестьянина обнаружили недостачу. Его арестовали. На малую родину он вернулся уже в конце 1930-х годов.
| «Года за два до начала войны и случилось несчастье, перекосившее всю жизнь не только его самого, но и его семьи, и всех связанных с ним людей. У него случилось заражение правой руки, чуть ли не гангрена, был отнят указательный палец, и рука стала сохнуть - таких в народе зовут сухорукими. Ему выдали белый билет, призыву в армию он не подлежал, и когда Севск заняли немцы, он тотчас очутился в концлагере. Отец был черноволос и черноглаз, и его приняли за цыгана. Его же начальник, заведующий Севским гортопом - Ковалёв, как партийный, тоже оказался в концлагере под Глуховом, на Украине (километров семьдесят от Севска). Он был вдов, жил со старушкой-матерью и двумя сыновьями. Отец вышел из концлагеря уже сломленный, согласился сотрудничать с немцами.» - Пётр Проскурин, Чёрные птицы. «Роман-газета», 2005, № 22. |
Будучи старостой, отец проявил рвение, позже отступил совместно с немцами. После освобождения Брянщины наши поторопились матушку Проскурина совместно с детьми повести на расстрел. Спас Проскурина от гибели невзначай проезжавший мимо глава района.
Жена - Лилиана Рустамовна Проскурина
Дети:
Повести и рассказы:
Романы:
Романы Проскурина «Судьба» (1972) и «Имя твоё» (1977) представляют собой монументальное произведение необычайной широты охвата, изображающее несколько десятилетий советской истории (1 часть: 1929-1944, 2 часть: до наших дней), здесь и деревенская жизнь, и полёты в космос, и персонажи из всех слоёв населения, и лично Сталин, и общественная критика, и пропаганда русского великодержавия. В своём творчестве Проскурин приспосабливает пережитое на личном опыте к некоей тогда не совсем обычной картине советской истории, он подчёркивает ответственность руководителей, роль партии. Он пишет широкими мазками, не проявляя особого интереса к форме произведения.
Петр Лукич Проскурин родился 22 января 1928 года в с. Косицы Севского района. Ему не было и 14 лет, когда началась Великая Отечественная война. Запомнились юноше не только жестокости оккупационного режима, страдания, которые принесла война, но и глубоко запавшие в душу дела и поступки людей, не склонивших головы перед врагами. Многие из этих неизвестных героев впоследствии станут прототипами его произведений.
После освобождения Брянщины от гитлеровских оккупантов Петр Проскурин трудился в колхозе. Писать Петр Проскурин начал рано: стихи лет с пятнадцати, и отзывы на них присылал Илья Швец. Еще до армии написал свою первую повесть о войне, о партизанах. Позже, в армии, несколько стихотворений были опубликованы в военных газетах.
Из колхоза юноша уехал в поселок Пальцо, где трудился на торфоразработках. Потом - служба в Советской Армии. Демобилизовавшись, в 1954 г. уехал по огрнабору на Камчатку. Работал в леспромхозе лесорубом, сплавщиком леса, печником, строителем, шофером…
В 1960 г. в Хабаровске в местном издательстве выходит первый роман Петра Проскурина "Глубокие раны" , а в столичном ("Советская Россия") - небольшой сборник рассказов "Таежная песня" . В 1962 г. в Хабаровском книжном издательстве выходит роман о камчатских лесорубах "Корни обнажаются в бурю" .
В 1962 г. Проскурин был принят в члены Союза писателей СССР и направлен на Высшие литературные курсы при Литературном институте им. А.М. Горького. В это же время Проскурин переезжает сначала в Москву, затем в Орел, затем и Брянск, но также не надолго. Начался новый период в жизни писателя, приобретшего уже всесоюзную известность. В этот период тематика его произведений в основном была взята из жизни Центральной России. Один за другим выходят в Москве его романы: "Горькие травы" (1964), "Исход" (1967), "Камень сердолик" (1968), сборник рассказов и повестей "Любовь человеческая" (1965). Затем последовала трилогия - уже упоминавшаяся "Судьба" , "Имя твоё" и "Отречение" . Кстати сказать, роман "Судьба" в 1974 г. был отмечен Государственной премией РСФСР, а в 1979 г. за сценарий кинодилогии "Любовь земная" и "Судьба" П.Л. Проскурину была присуждена Государственная премия СССР.
В это же время в издательстве "Современник" (1985 г.) писатель опубликовал сборник повестей "Полуденные сны" , в который вошли повести "В старых ракитах", "Черные птицы", "Порог любви" и повесть "Полуденные сны", давшая название сборнику. В эти годы, о которых идет речь, кроме уже упомянутых книг, вышли сборники рассказов и повестей "Роса на рельсах" , "Шестая ночь" , "День смятения" , "Тихий, тихий звон" , "Черта" , "Улыбка ребенка" и "Снова дома" . Большинство этих произведений печатались в центральных журналах. Известность писателя Проскурина к тому времени вышла далеко за пределы Советского Союза.
В 1983 г. издательство "Современник" закончило выпуск пятитомного собрания сочинений. Здесь же в 1985 и 1987 гг. вышли его книги "Полуденные сны"
и "Улыбка ребенка"
- два однотомника, включившие в себя уже упомянутые повести писателя, более двадцати рассказов и не вошедший в пятитомник роман "Камень сердолик". Издательство "Голос" приступило к выпуску в свет собрания сочинений Петра Проскурина в 11-ти томах. А в 1997 г., к 70-летию писателя (1998) издательство ЭКСМО переиздало его романы "Судьба"
, "Имя твое"
и "Отречение"
в красочных обложках, тиражом в 20 000 экземпляров.
В последние годы жизни писателем написаны романы "Порог любви" , "Седьмая стража" , "Число зверя" , "Огненный ангел" .
Петр Лукич Проскурин - Герой Социалистического труда (1988), Лауреат Государственной премии РСФСР (1974) и Государственной премии СССР (1979), Лауреат Всероссийских премий им. Л.Н. Толстого (1995), им. Ф.И. Тютчева (1996), Почетный гражданин Брянской области. Он был одним из секретарей Союза писателей СССР и до 2001 г. был сопредседателем Правления Союза писателей Российской Федерации.
Как-то на одном из творческих вечеров он сказал: «Родину и родителей не выбирают. Это судьба. Лучших людей, чем на Брянщине - Орловщине, не видел. ..» Отсюда, из народных глубин, пошли и герои его книг. Впечатления детства огромны. Не всегда человек может вспомнить все, что промелькнуло в череде прожитых лет, но что случилось на заре юности - запоминается, врезается в память, четко и надолго. «Детство и юность как бы неиссякающий колодец с прохладной целительной водой, из него ты пьешь всю жизнь...» - напишет Петр Лукич. Художественный мир, созданный академиком Международной славянской академии, лауреатом Государственных премий Советского Союза, Российской Федерации и лауреатом премии Льва Толстого, Героем Социалис¬тического Труда П.Л. Проскуриным велик и разнообразен. Он был и романист, и публицист, и поэт, и общественный деятель.
Петр Лукич родился в январе 1928 года в поселке Косицы, что в Севском районе Брянщины. Сложна и многогранна его жизнь. Ему шел тринадцатый год, когда грянула Великая Отечественная война. Оккупация. Трудная послевоенная жизнь. Пахал, сеял, косил. После службы в армии уехал на Камчатку. Был сплавщиком, лесорубом, шофером в леспромхозе. Работал и писал. Писал и работал.
В 1960 году в Хабаровском книжном издательстве вышел первый его роман «Глубокие раны», а в издательстве «Советская Россия» сборник рассказов «Таежная песня». Не менее плодотворными оказались последующие годы. Один за другим выходят сборники рассказов и повестей «Цена хлеба», «Роса на рельсах», «Шес¬тая ночь», «День смятения, «Снова дома», «Черта» и роман «Корни обнажаются в бурю». После учебы на Литературных курсах при Институте имени А.М. Горького он ненадолго переезжает жить в Орел. Потом снова Москва. В свет выходят его романы «Горькие травы», «Исход», «Камень-сердолик», сборник повестей и рассказов «Любовь человеческая»... Одним из крупных литературных полотен Петра Проскурина является трилогия «Судьба», «Имя твое», «Отречение». Она завоевала широкий и заслуженный успех у читателей. Когда в 1975 году была экранизирована первая книга под названием «Любовь земная», а через два года вышел двухсерийный фильм «Судьба», они вызвали у зрителей огромный интерес. «В старых ракитах», «Порог любви», «Зов вершин» и многие другие книги созданы писателем в последующие годы. В них немало строк посвящено также земле Брянской. К его произведениям обращался Брянский областной драматический театр.
Звание почетного гражданина Брянской области присвоено в январе 1998 года. Позже он стал почетным гражданином города Орла.
Умер Петр Лукич в Москве в ноябре 2001 года. Похоронен в Брянске. Его имя присвоено Центральной городской библиотеке Брянска и скверу на улице Красноармейской, средней школе № 1 в Севске, где установлена памятная доска. В литературном музее г. Брянска открыта мемориальная комната писателя.
Проскурин (в центре) с земляками в Красном Роге. 1990-е годы.
Мемориальная квартира писателя Петра Лукича Проскурина. Экспозиция Брянского областного музея.
I Проскуринские чтения 22 января 2013 года город Брянск Центральная городская библиотека им. П.Л. Проскурина Моцар Г.Г. , директор МБУК «ЦСОБ» г. Брянска
II Проскуринские чтения состоялись 22 января 2014 года в городе Севске, на малой родине П. Проскурина. Межпоселенческая библиотека Севского района стала площадкой проведения чтений. «Севская земля - неиссякаемый родник творчества П.Л. Проскурина» - именно эта тема стала главной в выступлениях родных, близких, друзей, земляков и всех участников чтений.
Алексей Петрович Проскурин - сын любимого многими россиянами писателя - приветствовал участников чтений в режиме on-line. Он рассказал о своих планах по сохранению памяти и продвижению творчества своего отца, о роли Севской земли в становлении П. Проскурина как великого писателя.
Письменными обращениями II Проскуринские чтения приветствовали: директор департамента культуры Брянской области Сомова Н.А., кандидат филологических наук БГУ им. И.Г. Петровского Горяинова Е.Э., доцент кафедры журналистики и новейшей литературы Тверского государственного университета, друг Петра Проскурина Майданюк П.А.
III Проскуринские чтения состоялись 30 января 2015 года в городе Орле.
Орловская земля не случайно стала местом проведения III Проскуринских чтений. В 1962 году П.Л. Проскурина приняли на Высшие литературные курсы в Москве и через два года, окончив курсы, он уехал в Орёл, где жил вплоть до 1968 года. В Орле Проскурин задумал свои главные романы о Захаре Дерюгине, которые в конечном счёте вылились в трилогию «Судьба» (1972), «Имя твоё» (1977) и «Отречение» (1987-1990). Поэтому здесь чтут память о писателе, занимаются исследованием его творчества.
22 января 2016 г. в Твери состоялись IV Проскуринские чтения . Чтения были организованы Тверской областной универсальной научной библиотекой им. А.М. Горького. Тверь - город, с которым тесно связана жизнь и творчество П.Л. Проскурина. В 90-е гг. писатель подолгу жил в Твери и был частью литературной жизни областной столицы.
В славянском зале библиотеки собрались краеведы, представители литературного, научного и культурного сообщества Твери и Брянщины: Моцар Г.Г., Журавская В.И., Мальдова С.Д., Волкова Н.Л., Редькин В.А., Майданюк П.А., Филатова С.М., Трутнева И.В., Бойников А.М., Кондратьев О.А., Головкин А.Н.
V Межрегиональные Проскуринские чтения прошли 22 января 2017 г. в Дальневосточной государственной научной библиотеке в Хабаровске. В этот день исполнилось 89 лет со дня рождения талантливого русского писателя, поэта, общественного деятеля, Героя Социалистического Труда, лауреата Государственных премий СССР и РСФСР, премий Л. Н. Толстого и Ф. И. Тютчева, Почетного гражданина Брянской области Петра Проскурина
22 января 2018 г. в ГБУК города Москвы «Библиотека-читальня им. А. С. Пушкина» состоялись VI Проскуринские чтения . В этот день исполнилось 90 лет со дня рождения писателя. В Москве Пётр Лукич Проскурин прожил более 30 лет, написав ряд романов и повестей.
Петр Проскурин
Книга первая
Адамов корень
Часть первая
Ночь выдалась тяжелая и долгая, все шел дождь, и раскисшая дорога тонула во тьме; уж каким чудом находила дорогу эта измученная баба, было непостижимо; она не чувствовала ни мокрых лохмотьев, прилипших к телу, ни отяжелевшего от дождя холщового мешка за спиной; давно превратились в густую кашу куски хлеба, собранные перед вечером в большой деревне; она не знала ни названия этой деревни, ни того, как она туда пришла, но ей все время помнилось: высокая, худая старуха, в длинной серой юбке под самые груди, вынесла ей чуть не полковриги душистого ржаного хлеба и ломоть желтого, старого сала, у старухи были спокойные, выцветшие глаза; такие глаза встречаются у людей, много поживших и узнавших. Нищенка не приняла ее жалости к себе, взяла хлеб и сало, опустила их в мешок и пошла своей дорогой, неразборчиво пробормотав застывшими губами «спасибо» и не сказав ни слова больше, и старуха, отделяя ее от себя, обмахнулась привычным крестом; истовое, застывшее лицо старухи и теперь было перед ней, строгое, из нездешнего, потустороннего мира. И еще все время свежо пахло, несмотря на дождь, размокшим хлебом, этот запах окружал ее, и ноздри шевелились от его сытости, и голова мутилась; она не хотела есть сейчас, но этот хлебный запах жизни не могла переносить спокойно и жалела пропадавший от дождя хлеб. И хотя она не чувствовала застывшего, продрогшего тела, она все время чувствовала свой тяжелый, опустившийся к коленям живот. Он мешал ей идти, и в самые трудные минуты она поддерживала его руками и через руки слышала ту странную жизнь в себе, что с этого вечера уже становилась чужой, отдельной от нее. На ногах у нее было подобие высоких, цыганских ботинок с давно отвалившимися подошвами, и она терпеливо морщилась, если ей под пальцы попадало что-либо твердое или острое; ноги задубели, она уже не чувствовала боли. Пожалуй, она бы давно упала и осталась лежать, если бы не появившееся в последние часы какое-то почти животное чувство страха; она не обращала внимания ни на дождь, ни на грязь и лишь все время прислушивалась к себе; просто нельзя было остановиться, боль усиливалась и даже в промежутки между схватками не исчезала совсем, а оставалась, притаившись, в теле; женщина двигалась наедине с болью, в мире, наполненном сырым мраком; у нее сейчас не было ни прошлого, ни настоящего, лишь она и боль; и когда боль становилась нестерпимой, женщина, прихватывая зубами затвердевшие, холодные губы, издавала глухие утробные звуки, похожие на вой. Боль шла от живота; когда под руками у нее начиналось постороннее живое шевеление и толчки, словно облегчение наступало в теле, в глазах прояснялось, легче было вытаскивать ноги из грязи, и ей всякий раз мерещились огоньки; сгребая с лица воду, она всматривалась во мрак и опять ничего не видела.
Ветер, не меняясь, дул ей в правый бок, и она шла косо, выставив вперед плечо и слегка отвернув лицо, и от этого шея затекла; в память пришла какая-то молитва или еще что-то, рассказанное в детстве полуслепым дедушкой Мокием о потопе и конце света, в котором перемешались птицы, звери и люди, и, словно с потемневшей иконы, из кромешной тьмы мелькнули пустынные, отрешенные от всего земного глаза, и ей показалось, что она оглохла Уже ни ветра, ни дождя она не слышала, стояла в голове тяжелая немота, и только запах раскисшего в мешке хлеба становился все сильнее, и от его сытости опять поднялась тошнота; она выставила вперед руки, чтобы упасть на них и переждать, и нащупав какие-то намокшие, скользкие ветви, цепко схватилась за них, тяжело, всем ртом дыша; чутье подсказало ей, что дальше идти она не сможет, ноги в минуту ослабели, и она впервые за последние часы почувствовала их, и от тоски, от страха перед ночью она беззвучно, как скотина, заплакала, одними глазами, все еще борясь и удерживаясь на ногах. Если бы она села, она бы уж не могла встать, и она начала молиться богу; в ее представлении он был чем-то огромным, как тьма вокруг и как боль в ней самой, как эта беспросветная земля, бесконечные потоки дождя, которые захлестывали ее, и она молилась ему без слов и жалоб; он должен был услышать ее немой крик, она верила, у нее ничего не оставалось больше, она знала, что он должен помочь ей, и когда до нее донесся какой-то живой, прозвучавший, как благовест, голос, она подумала, что это он отозвался; голос повторился опять и опять, и к нему присоединились такие же, и она стояла и слушала, она не могла вспомнить, что это такое, хотя чувствовала что-то знакомое и теплое; что-то мешало ей вспомнить, она где-то раньше слышала такие же звуки, и не раз, и когда они послышались снова, она ахнула. Да це журавли, журавушки, видно, сели ночевать в поле, да и перегугукиваются, оце ж, милые, спасибо вам, птушечки, рoдные.
Нищенка пошла дальше, и ей казалось, что идти теперь легче и живот не так тянет книзу, и она больше не думала, что заблудилась и жилья может и не быть еще двадцать верст; что-то переменилось в мире, и он показался ей иным, ближе и понятней; она словно вечно вот так шла по жгучей земле в покойном и теплом сне; она поймала себя на том, что засыпает на ходу, идет и засыпает, и пробормотала что-то неразборчивое, лишь бы услышать свой голос; час прошел или больше после журавлей, она не знала; в ноздри ей ударил запах прелого навоза и мокрого дыма, и, словно ожидая именно этой минуты, боль полоснула по низу живота и кинула ее на дорогу, она глухо завыла, прикусила губу, поползла, с трудом переставляя трясущиеся руки, и платок сбился ей на глаза; каким-то бессознательным чутьем она угадывала дорогу, и под ее руками зашелестело наконец сухое сено; она стала выдергивать его из слежавшегося стожка, корчась от муки, от боли. По телу волной разливался жар. Не дай бог, собаки учуют, подумала она неясно, или хозяин услышит, и, чтобы не кричать, ткнулась лицом в пахучее сено, забирая его оскаленным ртом, и задавила крик, какая-то сила тотчас перебросила ее на спину, и тело ее словно разделилось, и сразу наступило облегчение. Она почувствовала в ногах горячее и живое движение, стала непослушными руками натаскивать на себя сено; больше она уже не могла и стала засыпать, хотя все время знала, что спать нельзя и надо что-то делать; несколько раз опять подымалась боль, и то, что было в ногах у нее, двигалось и принималось пищать; изловчившись, она освободила из под ног тяжелый и беспокойный комок и, сделав все, что могла, что подсказывал ей инстинкт и разум, как бы почувствовала на это короткое время прилив сил и, развернув рваную, намокшую свитку, расстегнув кофту, приложила его к набухшей груди, чтобы хоть немного согреть; она прижала это к себе, к своему теплу, и оно затихло, и ее сразу отпустили и боль и страх; она лишь чувствовала усилившуюся слабость, перед глазами стоял туман; остатки сил уходили от нее, и она подумала, что это ей уже снится, и с благодарностью к теплому сену, к журавлям, к тому огромному богу, что услышал ее и послал ей живой крик и сухое тепло, она шевельнула высохшими губами и с трудом выпростала из расшитого ворота рубахи закаменевшую, тяжелую грудь, постаралась дать сосок ему, но это было уже не осознанное желание, а инстинкт, - она затихла, уходя от всего, и ее набухшую, болезненную грудь теперь грело оно. И это, уже чужое, но все-таки свое тепло еще продолжало некоторое время держать ее, но даже и это ощущение слабело больше и больше, и, когда под утро хозяин избы, молодой, высокий мужик, вышел надергать корове и овцам сена и наткнулся на нее, она уже ничего не чувствовала, и лишь сладко пахло холодной кровью. Почти полузадушенного младенца мужского пола не сразу смогли вызволить из ее задубевших рук и вместе с ней внесли в избу, а когда положили на лавку и отвели с ее лица густые ссохшиеся волосы, увидели белое лицо в застывшей, успокоенной красоте; она глядела, как живая, и от чадившей керосиновой лампы в мертвых глазах у нее дрожали тени, и жена хозяина Ефросинья, державшая у груди голозадого сосунка, ахнула и попятилась; а Захар, ее муж, растерянно почесал волосатую грудь, озадаченно выдохнул: «Ну, не было мороки», - и всей натруженной ладонью от лба к губам провел по твердому лицу мертвой, закрывая ей глаза.
