ВИКТОР АСТАФЬЕВ:
Безответственность, ослепление властью, желание захватить власть, вернуть тоталитарный, "свой" режим - вот как я охарактеризовал бы то, что происходит ныне на вершине, где шумит, машет руками и нервно дергается наша верховная власть. Народ за Президента. Страна за Президента. Все мы нуждаемся прежде всего в стабилизации обстановки. Надо сев начинать, а наш Верховный Совет, подогреваемый интриганами, рвущимися к власти, сеет смуту вместо хлеба и не может ее не сеять, потому что среди депутатов больше половины - затаившиеся и явные коммунисты, всегда бывшие главными смутьянами в стране и в мире. Вот навязалась на нас нечистая сила! Ее в дверь выгонят, она в окно лезет". Многие из этих мести и смуты жаждущих депутатов уже и не поминают о народе, о нуждах страны: борьба за власть, жажда мщения - вот главное их устремление, хотя они и клянутся именем народа. Но они никогда не считались с надсаженным, замороченным нашим народом и совсем забыли древнюю мудрость: "Кто сеет ветер - пожнет бурю".
АЛЕКСАНДР СОЛЖЕНИЦЫН:
"В отношении будущего России я настроен оптимистично. Моя интуиция подсказывает мне, что Россия возродится. Однако это чувство, которое не основывается на рациональных рассуждениях. После десятилетий коммунизма, разрушивших столько моральных ценностей, в моей стране еще остаются живые корни, и сейчас они дают ростки. Им теперь придется бороться с сорняками, которые расцвели в условиях хаоса". На вопрос о том, доверяет ли он Президенту России Борису Ельцину, писатель ответил: "Это искренний человек, и он обладает мужеством. Он проявил его и тогда, когда один из первых вышел из партии, и тогда, когда во время неудавшегося путча в августе 1991 года выступил против путчистов. Однако затем он совершил ряд серьезных ошибок. Первая из них заключалась в том, что он не покончил с политической системой, которая в 1991 году распадалась". "Вы считаете, что Борису Ельцину следовало сразу же распустить парламент?" - задал вопрос интервьюировавший писателя обозреватель ""Фигаро", известный французский публицист Франц-Оливье Жисбер. "Конечно, - ответил А.Солженицын. - И потом, разве это настоящий парламент, свободно выбранный народом? Это же еще от старого режима пережиток".
БОРИС ВАСИЛЬЕВ:
"Демократия - не партия, не кучка заговорщиков, а мировоззрение, естественное, как весна. Им уже прониклись миллионы наших сограждан, процесс неостановим, но его можно заморозить в угоду группам, остервенело рвущимся к власти. И через 10-15 лет нашим детям и внукам придется вновь все начинать сначала. Вновь идти тем же еамым крестным путем, на котором нами сегодня уже преодолен самый тернистый участок. Шестьсот лет назад наши предки выходили на Куликово поле в разных дружинах. Каждый князь, ведя свою дружину, отлично понимал, что победа над Мамаем усилит прежде всего центральную власть. Но они, не щадя живота своего, сражались за весь русский народ, за всю будущую Россию, за нас с вами. Тогда они осознали то, чего мы сегодня никак не можем понять. Только согласие может спасти нас от неминуемой смуты. Только согласие!"
АНДРЕЙ НУЙКИН:
Уже более семидесяти лет мы всё кого-нибудь спасаем и защищаем: то рабочих от капиталистов, то крестьян от них самих, то испанцев от Франко, то афганцев от происков ЦРУ... Сейчас вот нам приходится защищать своего Президента от сорвавшихся с цепи законодателей. Но я так на это скажу: не надо нам Ельцина спасать, давайте не его, а самих себя и своих детей спасать. И больше никого. ... Обидно же за великий народ, на шею которому снова взгромоздились в качестве руководителей и заступников какие-то жалкие политические бомжи, люди бесстыдные, малограмотные, ничего не умеющие, кроме как склоки затевать, интриги плести. Да и за Президента неловко порой - чего он все отступает перед этой отарой? Чего ради терпит оскорбления, охотнорядский кураж, откусывание по кусочку его власти? Есть, слава Богу, и права у него, и возможности немалые грозно цыкнуть на возомнившую о себе невесть что партийную челядь, стукнуть по-мужски кулаком по столу...
ГАЛИНА ВИШНЕВСКАЯ:
То, что позволяли себе говорить депутаты российского парламента о Президенте, - это оскорбление не только Ельцина, но и народа, выбравшего его. И почему народ столь долго терпел депутатскую брань, я не понимаю. На Западе люди специально учатся, чтобы стать политиками. А кто входил в парламент у нас? В основном партократы, представители страны, которой... не существует. Считаю, что Ельцину давно уж стоило объявить чрезвычайное положение в стране, чтобы дать возможность правительству без помех проводить рыночные реформы.
ВАСИЛИЙ СЕЛЮНИН:
. .. Когда депутаты рвали друг у дружки микрофоны, чтобы назвать все новые и новые жертвы (кого снять с работы, выгнать, кого передать прокурору, кого отдать сразу под суд, кого исключить из партии... виноват, из депутатского корпуса), перед мысленным взором вставал 37-й год. Отброшены недавние уверения, будто коммунисты стали другими, с человечьим лицом и овечьей кротостью... А в сотне метров от Кремлевской стены толпа под теми же стягами цвета крови опять требует крови: расстрелять таких-то и таких-то выродков и наймитов. Все это было, было, было.
МСТИСЛАВ РОСТРОПОВИЧ:
... Создавалось впечатление, что некий инкогнито старается сохранить коммунистические корни, дабы потом они дали ростки. И вот эти корни стали усиленно поливать. Звучит дико, но в роли поливальщика выступил Верховный Совет России. Те самые люди, что были рядом со мной в Белом доме в августе 1991-го: и Хасбулатов, и тот же Руцкой... Я думаю сейчас: как могли они перекраситься, переродиться? Впрочем, в том нужды не было - ими всегда владел синдром власти, жажда ее. Плюс ко всему у Руцкого есть еще "военный синдром" ... Но для того, чтобы командовать всей Россией, он, увы, не рожден. Нет у него таланта политического вожака, какой есть у Бориса Николаевича. Когда Ельцин что-то говорит, я ему верю и готов идти рядом с ним. А Руцкому, увольте, поверить не могу. Сообщение о ельцинском Указе, о роспуске парламента мы услышали в Вашингтоне перед самым нашим отъездом. Первая мысль, которая посетила меня: наконец-то!
КИРИЛЛ ЛАВРОВ:
Решительный шаг, предпринятый Президентом Борисом Ельциным, представляется мне единственно возможным в той критической ситуации противостояния, которая сложилась в высших эшелонах власти. Я не политик и не могу судить о юридических тонкостях, но для меня совершенно очевидно, что вершители судеб страны настолько увлеклись перетягиванием каната что забыли о своей ответственности перед народом, перед теми, кто доверил им бразды правления. Я верю в людей, которые составляют сегодня команду Президента, верю в Гайдара и других соратников Ельцина. Хочу надеяться, что порядок в России будет восстановлен и мы займемся наконец-то делом а не будем слушать взаимные оскорбления, вызывающие чувство досады и неловкости за людей, облеченных властью. Необходимо положить конец этому безобразному противостоянию, которое делает всех нас заложниками политических игр.
ЛЕВ РАЗГОН
:
Я, как и многие мои коллеги, испытал облегчение, когда услышал слова Президента. Такое чувство люди, вероятно, испытывают перед грозой, когда трудно дышать, но когда начинается очищающий дождь. Я, конечно, понимаю, что выступление Президента и принятое им решение носит грозовой характер, но думаю, что оно при всей его резкости отвечает чаяниям многих людей, которые не могут спокойно и равнодушно смотреть на развал Российского государства. Полагаю, что те, кто голосовал за Президента, и те, кто понял правильность его курса, сплотятся вокруг Бориса Николаевича Ельцина и дадут ему возможность спокойно провести столь необходимые реформы нашего государственного устройства.
"ТРЕБУЕМ ДОСРОЧНЫХ ВЫБОРОВ НЕ ПОЗДНЕЕ ОСЕНИ"
ИЗ ОБРАЩЕНИЯ ПИСАТЕЛЕЙ
Сограждане! Россияне!
Дорогие читатели, чье доверие к писательскому слову неизменно служило нам верной опорой!
Дорогие коллеги по творческому труду!
Наше Отечество - на перепутье, а события последних недель вновь требуют ответственного шага. Противостояние Верховного Совета и всей системы Советов курсу реформ достигло предела. Катастрофический дефицит бюджета, стремление сорвать приватизацию, стимулировать рост военных расходов, расколоть правительство, взять под контроль средства массовой информации - такова стратегия антиконституционных действий Верховного Совета в политике, экономике, культуре... На основании волеизъявления россиян, выраженного в ходе референдума, требуем провести досрочные, не позднее осени текущего года, выборы высшего органа законодательной власти. Формирование новых структур власти, утверждение новых принципов взаимодействия ее законодательной и исполнительной ветвей - только это может предотвратить реставрацию антинародного тоталитарного режима.
Алесь Адамович, Константин Азадовский, Артем Анфиногенов, Белла Ахмадулина, Александр Борщаговский, Борис Васильев, Александр Гельман, Григорий Горин, Даниил Гранин, Юрий Давыдов, Андрей Дементьев, Михаил Дудин, Александр Иванов, Эдмунд Иодковский, Римма Казакова, Юрий Карякин, Нина Катерли, Кирилл Ковальджи, Владимир Корнилов, Яков Костюковский, Татьяна Кузовлева, академик Д.С.Лихачев, Юрий Нагибин, Андрей Нуйкин, Булат Окуджава, Валентин Оскоцкий, Николай Панченко, Анатолий Приставкин, Лев Разгон, Александр Рекемчук, Роберт Рождественский, Владимир Савельев, Василий Селюнин, Юрий Черниченко, Мариэтта Чудакова, Михаил Ульянов, Николай Шмелев
И подумала: а ведь я знаю больше, значительно больше. Нашла свой старый материал. К чести моей должна заметить, что писался н при жизни кумира))) Перечитала, улыбнулась, но править не стала. Нам ведь важны только факты, верно?
Моя подружка чу дно печет пирожки. Я больше скажу: она их печет лучше всех в мире. Но - никому в голову не придет на этом основании делать из нее политического эксперта. А теперь скажите мне: чем музыкант Ростропович отличается от моей подружки? Тем - что из него таки сделали эксперта и властителя умов.
Музыкант он - во вторую очередь. Более того: как музыкант, он в России мало кого интересует. Иначе, вчера, в его юбилей, телевидение должно было показать запись его концерта. Но они же не идиоты. Они же понимают, что будет с рейтингами. Оно им надо? Поэтому вчера весь вечер мы слушали разглагольствования Ростроповича «за демократию и текущий политический процесс».
Ростропович вчера был вдруг очень похож на Сахарова. Мягкий дедушко, не от мира сего… И дело даже не в образе двух «уютных мужей-подкаблучников». Так же, как и Ростропович, академик Сахаров был хорошим специалистом в своем деле (у него это была ядерная физика).
Но с чего он взял, что, постигнув законы термодинамики, он теперь с легкостью напишет конституцию? И написал: « Россия должна разделиться на 150 независимых государств». Я ничего не придумываю. Это - сахаровская Конституция, которую освистали взбешенные (тогда еще - народные) депутаты. А демократы рыдали: «Простите нас, Андрей Дмитриевич, за это быдло!»
Право, не понимаю, почему они отказываются взять в свою компанию «государственных деятелей» мою подружку? Может быть, потому, что у кухарки - больше здравого смысла и ответственности?
Но на самом деле проблема не в них. Проблема - в нас. Мы-то куда смотрели?
А сейчас, когда в партийных списках борцы и боксеры - мы, простите, куда смотрим?
Я обожаю Аллу Пугачеву. Но ей надо петь про любовь, а не заседать в Общественной палате. Она давно живет в другом, вымороченном мире. Ее изумление («Я читаю письма и прихожу в ужас!») - мило, трогательно. Но любая доярка на ее месте была бы полезнее. У доярки - знание жизни, опыт и ответственность за детей, за землю… Она не гражданин мира. Ей жить на этой земле.
На самом деле, это отработанная технология, на которую мы попались тогда. И продолжаем наступать на те же грабли сейчас. Когда вместо авторитетов нам подсовывают кумиров.
Но ведь 15 лет уже прошло. Мы видим результат. А они, наши кумиры, они - видят?
Я ведь не зря упорно говорю об ответственности. Лучистое благодушие Ростроповича вчера изумляло. Ему бы на колени бухнуться - мол, простите меня, люди добрые… Или гениально, так, как может только он, смахнуть смычком слезы у плачущей виолончели.
Но - нет. Нам, как заезженная пластинка, пели то, что записано уже в энциклопедиях.
« Во время советского режима Галина Вишневская активно противостояла власти. Вместе с мужем, великим виолончелистом и дирижером Мстиславом Ростроповичем, оказывала неоценимую поддержку выдающемуся русскому писателю и правозащитнику Александру Солженицыну, и это стало одной из причин постоянного внимания и давления со стороны спецслужб СССР. В 1974 году Галина Вишневская и Мстислав Ростропович покинули Советский Союз и в 1978 году были лишены гражданства» wikipedia.
Да неужели? Активно противостояли власти? Да будет вам… Был, правда, небольшой скандалец, когда Ростропович уезжал на очередные гастроли за границу и потребовал, чтобы командировочные заодно выписали и его жене, так как он обладает отменным здоровьем… Власть быстро сдалась и выписала. А в остальном - особенно не противились: ни сам Ростропович, когда ему вручали звания и премии (Народный артист СССР (1966), лауреат Сталинской (1951) и Ленинской (1964) премий СССР), ни Вишневская, которая тоже была Народной артисткой и кавалером Ордена Ленина (1971г)
« Гнездо свое Ростроповичи устраивали с размахом и вкусом. Слава в концертных поездках выискивал диковинную старинную мебель. Галина заботилась об уюте. Дом был открытым, с шампанским после концертов, с дружеским застольем. С.Хентова. «Ростропович»
Самое забавное, что теперь их эмиграция подается чуть ли не как принудительная высылка из страны. Они, вроде как, не хотели. И страдали.
А ведь все было немножко не так. Вернее - совсем не так. Они сбежали.
29 марта 1974 года, спустя два дня после того, как семья отметила сорокасемилетие Ростроповича, он, по настоянию Вишневской, отправил через П.Демичева письмо Л.Брежневу с просьбой о командировке за рубеж на два года.
Ростропович и Вишневская официально значились в зарубежной творческой командировке сроком на два года, имели советские паспорта... С.Хентова. Ростропович
Согласитесь, тем, кого прессуют спецслужбы, командировочные на два года не выдают, и за границу с легкостью не отпускают. Я бы еще добавила - с доверием. Просто обратите внимание на дату: 4 года страна их ждала и не лишала гражданства. Кстати, для лишения гражданства, видимо, был серьезный повод.
Что же касается Александра Исааковича Солженицына…
«- Но, к примеру, Ростропович уезжал не по своей воле...
- Слава не глупее нас с вами, поверьте. Он всегда знал, что делает. И пуская в дом «литературного власовца» Солженицына, должен был предвидеть последствия.
А если бы к вам в той ситуации обратился Александр Исаевич, приютили бы гонимого?
Не обратился бы. Кем я был для Солженицына? А перед вынужденной эмиграцией у меня на даче полгода жил Гавриил Гликман, талантливейший опальный питерский художник. Я никогда не использовал этот факт, чтобы заработать лишние очки. Из меня - никакой пиарщик.» (Лауреат Госпремии России пианист Николай Петров, КП)
Петров сильный и умный человек. Назвать «литературным власовцем» Солженицына - для этого нужно мужество. Даже сейчас, когда стали общеизвестны весьма любопытные подробности об этом «совписе».
Николай Николаевич Яковлев, написавший блестящие работы о деятельности ЦРУ, цитирует американского сотрудника Д. Бима:
"Первые варианты рукописей Солженицына были объемистой многоречивой сырой массой, которою нужно было организовывать в понятное целое, их нужно было редактировать. Вскоре я нашел десяток талантливых редакторов и засадил их за основательную чистку текста. Получилась книга "Архипелаг ГУЛАГ", которая помогла сокрушить диктатуру пролетариата в СССР".
Но Господь с ним, с ЦРУ. Не знаю, кого они там нанимали, но цифры ужасающе перевраны, а язык Солженицына, как был, так и остался - ниже всякой критики. Не в этом дело. Не знаю, как вы, а я, как гражданин моей страны, никогда не прощу Александру Исааковичу речи, которую он произнес в США 30 июля 1975 года:
« Я друг Америки… США давно проявили себя, как самая честная и самая великодушная страна в мире… Ход истории сам привел вас - сделал мировыми руководителями… Пожалуйста, побольше вмешивайтесь в наши дела».
А в «Письме Вождям» Солженицын называет США «могучим победителем Второй мировой войны» и «кормильцем человечества». А еще он предлагает России добровольно «отказаться от технического прогресса».
Еще один кумир. Особенно - для любителей изучать историю по комиксам.
Я думаю… Ждала ли я вчера от него покаяния? Нет. Зачем требовать раскаяния от того, кого пока не в силах простить? Разве, когда Ельцин сказал «простите меня» - мы его простили?
Я просто хочу, чтобы из этих юбилеев перестали устраивать государственные праздники.
Слишком много вчера было Ростроповича…
«Я в самом деле родилась маленькой, некрасивой обезьянкой - вся волосатая, даже лицо в волосах, да ещё недоношенная. Но горластая невероятно - всё время требовала есть…»
В моей голове - полная неразбериха. В театре, конечно, от него цветы. Хоть я уже и избалована успехом, но как непохоже это на всё, что было до сих пор!.. А может быть, я теперь другая?
…Схватил меня за руку - и бегом на улицу. Никогда и ни с кем мне не было так легко и просто. Он мне рассказывал о своей матери, сестре, как будто мы знакомы уже очень давно. И какой молодой! - хоть мы и одногодки, а мне он кажется совсем мальчишкой. Сошли с дорожек, попали в густую чащу, впереди - высокая каменная ограда.
Придётся возвращаться, Слава, искать дорогу.
Зачем возвращаться? Полезем через стену.
Как - «полезем через стену»? Я не могу… Мне неловко…
Почему? Я вас сейчас подсажу, вы влезете на стену, потом сам перелезу и с той стороны вас поймаю.
Этого ещё недоставало! Но что делать? - лезу наверх… стараясь не терять величия и собственного достоинства, а он уже с другой стороны кричит мне:
Прыгайте!
Куда же прыгать - смотрите, какие вокруг лужи и грязь!
Да, в самом деле, я и не заметил… Да ничего, я вам своё пальто подстелю!
И летит его пальто в лужу!
Не заметили, как подошло время ужина - надо возвращаться.
Бежим по улице:
Смотрите, Слава, солёные огурцы! Жаль, что магазин закрыт.
А вы любите солёные огурцы?
Прибежали в отель, сели за стол, делаем вид, будто только что внизу встретились, - ведь, не дай Бог, что-нибудь заметят: моральный облик советского человека опозорила, амуры завела, да ещё в первой заграничной поездке. Если узнают, больше за границу не выпустят. Появляется мой телохранитель, Александр Павлович Огнивцев, - действительно заспанный, как медведь из берлоги.
Ну куда же ты делась, я тебя везде ищу. А ты что же меня не разбудил?
Да я знаешь как тебе стучал! Мы вместе стучали, чуть дверь не сломали. Ну и горазд же ты спать!
Тут же стал рассказывать какие-то истории, анекдоты сыплются из него, как из рога изобилия. Никогда в своей жизни я столько не смеялась, как в тот вечер. Вдруг вскочил, куда-то побежал. Да что же это за человек? Всё в нём будто ходуном ходит…
Пришла к себе в комнату, открываю шкаф - взять ночные вещи - и… в страхе отскакиваю прочь: в шкафу, как белое привидение, стоит огромная хрустальная ваза, а в ней ландыши и солёные огурцы! Ну, когда же он успел?!
Звоню ему в комнату:
Зачем вы это делаете?
Вам понравилось? Я счастлив! Спокойной ночи…
Мы неслись навстречу друг другу, и уже никакие силы не могли нас удержать. Будучи в свои двадцать восемь лет умудрённой жизненным опытом женщиной, я всем сердцем почувствовала его молодой безудержный порыв, и все мои чувства, так долго бродившие во мне, не находя выхода, - уж коли я дала им волю, понеслись ему навстречу».
«Я не забочусь специально о красоте звука. Для меня голос - средство, инструмент прекрасный и самый совершенный, который должен воплотить в звуках и донести до слушателей мысли автора в слиянии с моими чувствами и моим мироощущением». Так писала Вишневская о своём мастерстве.
Встреча пары Вишневская-Ростропович и власти произошла во второй половине 50-х годов. Отказ подписать письмо против Пастернака. Наблюдение за тем, как происходит годами длящаяся травля одного из величайших композиторов планеты - Дмитрия Шостаковича. Стоит ли удивляться, что опальный Солженицын (к тому времени «оттепель» закончилась жестокими «заморозками») находит приют на даче пары в Жуковке? Через два месяца после его переезда к ним Солженицына исключают из Союза писателей. Открытое письмо 1969 года в защиту автора «Одного дня Ивана Денисовича» стало первым и основным «звоночком» властям, кто они такие - Ростропович и Вишневская. Но тут важен не сам текст письма, а то, как они решились на это. Уже всемирно известные исполнители, родители двоих детей, осознающие, какому риску подвергают себя, - какой между ними происходит диалог?
«- Оставь, не те теперь времена. Я знаю, что письмо не напечатают, и всё же какой-то круг людей узнает о нём от сотрудников редакций газет.
Но ты берёшь на себя очень большую ответственность за судьбы многих близких тебе людей. Ведь это коснётся не только тебя, но и твоих близких друзей, твоей сестры-скрипачки, которую в любую минуту смогут выгнать из оркестра, а у неё муж и дети. Ты не можешь не думать, что ждёт их, а также меня. У меня театр, и я не хочу перечислять - чего лишусь… Всё, что я создавала в течение всей жизни, пойдёт прахом.
Уж с сестрой-то ничего не случится, а с тобой мы можем фиктивно развестись, и тебя ничто не коснётся.
Фиктивный развод? А где же ты собираешься жить и что ты скажешь детям?
Жить мы будем вместе, а детям я объясню, они уже большие, и всё поймут.
Но, как я понимаю, ты предлагаешь развод, чтобы именно внешне отделить себя от семьи, а тогда мы должны жить врозь. Ты что же, собираешься тайком лазить ко мне в окна по ночам? Ах, нет? Ну, конечно, это смешно. Тогда мы будем жить вместе, а я повешу себе на грудь объявление, что не сплю с тобой в одной постели и потому не отвечаю за твои поступки. Ты это мне предлагаешь? Ты хоть никому не рассказывай, не выставляй себя на посмешище.
Но ты пойми, если я сейчас не вступлюсь, не вступится никто.
Открыто не вступится никто в любом случае. Ты выступаешь против адской машины в одиночку и должен трезво и ясно видеть все последствия. Не забывай, где мы живём, здесь с любым могут сделать всё. Возвысить и уничтожить. Вон Сталина, который был в этой стране больше, чем Бог, выбросили из мавзолея, потом Хрущёва как ветром сдуло, будто он и не был десять лет главой государства. Первое, что с тобой сделают, это тихонько вышвырнут из Большого театра, что нетрудно: ты там приглашённый дирижёр. И, конечно, твоим заграничным поездкам можешь сказать «прощай!». Ты готов к этому?
Перестань паниковать. Я уверен, что ничего не случится. Я должен это сделать, я много думал, и ты пойми…
Я тебя очень хорошо понимаю, и уж ты-то прекрасно знаешь, что в результате во всём поддержу тебя и буду рядом с тобой. Но я отчетливо представляю, что нас ждёт, а представляешь ли ты - в этом я очень сомневаюсь. Я признаю всю твою правоту, хоть сама бы этого и не сделала, имея в виду все несчастья, что свалятся на нашу семью, о чём тебе сейчас говорила… Но ты - большая личность, ты великий артист, и если ты чувствуешь, что должен высказаться, ты это делай.
Спасибо тебе. Я знал, что ты меня поймёшь».
В 1976 году Вишневская и Ростропович покидают СССР. Спустя четыре года их лишают советского гражданства. В архивах библиотек и сегодня можно спокойно найти и прочитать номер «Известий» от 16 марта 1978 года: «идейные перерожденцы», «порочили советский общественный строй», «ущерб престижу Союза ССР», «лишить гражданства СССР М. Л. Ростроповича и Г. П. Вишневскую»…
Во время эмиграции профессиональная карьера Галины Вишневской развивалась невероятно. С каких всемирно известных сцен не лился её серебряный голос, сложно сказать. Но в 1990 году Вишневская и Ростропович возвращаются в Россию. И после её юбилейного вечера в Большом театре - театре, который Вишневская не могла простить за предательство все эти годы - певица скажет:
Это - перелом жизни всей! Я счастлива, что это случилось. Я счастлива, что у меня освободилась душа. А это самое главное: душа освободилась от гнева, освободилась от чувства оскорбления человеческого достоинства, которое узлом стягивало мне грудь все восемнадцать лет…
На оперную сцену новой России Галина Павловна не вернулась. Она ухаживала за внуками, занималась созданием музея Шостаковича в Петербурге, а в 2002 году родился её главный «внук» - Центр оперного пения Галины Вишневской. В 2012 году ему исполнилось 10 лет.
В 2006 году Мстислав Ростропович заболевает… В следующем 2007 году вся Россия хоронила великого дирижёра, виолончелиста, деятеля культуры. А она хоронила мужа.
Вскоре СМИ получают ещё один крупный информационный повод: Вишневская продаёт свою коллекцию. Немногие знали до того момента, что у четы Ростропович-Вишневская есть огромная, богатейшая коллекция живописи (Серов, Репин, Брюллов, Иванов…), которую они собирали с любовью и страстью на аукционах в эмиграции. Мало кто обращает внимание, что это решение - продать коллекцию - они приняли с Ростроповичем ещё при его жизни, был подписан договор с аукционным домом Sotheby’s… И дело было не только в том, что «за коллекцией надо следить, а на это нужны деньги», как говорила тогда сама Вишневская. Дело в том, что несколько благотворительных фондов Ростроповича, которыми занимается их дочь Ольга, тоже нуждались в финансировании. Коллекцию купил олигарх Алишер Усманов. Все, у кого была такая возможность, могли посетить выставку в Константиновском дворце под Петербургом в 2008 году.
* * *
Галина Вишневская - чистый человек. Чист её голос в аудиозаписях старых концертов. Чисты её руки, не замаранные никакими грязными подписями и выступлениями. И чисто её писательское перо. Книга воспоминаний «Галина» впервые вышла в свет за границей в 1984 году. В России её смогли прочитать только во времена перестройки. В прошлом году Галина Павловна отредактировала книгу и выпустила новым изданием, внеся туда всего лишь незначительные изменения. Обе версии мемуаров заканчиваются одинаково - двадцать шестым июля 1974 года, моментом отъезда из СССР. Моментом прощания.
«Наконец мы в самолёте, в своих креслах. Боже мой, почему так долго мы не двигаемся? С появлением каждого нового пассажира мне кажется, что пришли за нами, что прикажут сейчас нам выйти из самолёта. Что тогда будет?
Ведь нас встречает в Париже Слава, и пройдёт несколько часов, пока я смогу дать ему знать, что мы не вылетели… что нас вывели уже из самолёта… Привязанная ремнями к креслу, окаменев от страшного напряжения, я чувствую, что ещё несколько минут - и не выдержит сердце. Закрываю глаза и начинаю считать секунды, минуты… Наконец-то закрылись плотно двери… Но нет, ещё рано радоваться, их так же легко могут и раскрыть и вывести нас вон…
Но вот дрогнули шасси, и мы выруливаем на взлётную дорожку… Самолёт набирает скорость, быстрее, быстрее, быстрее… и наконец отрывается от земли…
Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ!
И вы, мундиры голубые,
И ты, послушный им народ…
Мама! Мама! Что ты говоришь! Перестань плакать! Перестань, слышишь!
Только теперь я понимаю, что из глаз моих потоком льются слёзы. Ещё несколько минут тому назад у моих детей были такие счастливые лица, а сейчас в их глазах испуг и тревога. Я не хочу, чтоб они видели мои слёзы. Стараясь сдержать рыданья, приникнув лицом к окну, я смотрю, как широкой чёрной лентой бежит из-под ног моих моя земля… и я уношусь в небо всё выше, выше…
И чем дальше я отрываюсь от неё, тем причудливее меняет она цвет и очертания под пробивающимися к ней лучами солнца. И вдруг, словно омытая весенним ливнем, превращается она в ярко-изумрудный луг, покрывается какими-то фантастическими цветами… И мне кажется, что бежит по нему девочка в белом платьице в горошек, с красной ленточкой в волосах… Вот она оторвалась от земли и уже летит по воздуху, протянув ко мне руки: «Вернись!.. Верни-и-ись!»
Да ведь это же я - Галька-артистка! Господи, помоги, дай силы, спаси и помилуй!
Проща-а-ай!..
Детская фигурка становится всё меньше и меньше, превращается в совсем маленькую точку… потом исчезает. Очертания земли сливаются в бесформенную, бесцветную массу, и белые облака словно саваном закрывают её».
В 1986 году Кшиштоф Пендерецкий посвятил свое сочинение для виолончели соло «Per Slava» Мстиславу Ростроповичу. В этом лаконичном названии уместилось все, что было свойственно этому артисту: его огромный и признанный талант, заразительная любовь к музыке, его человеческое обаяние и сердечность.
По прозвищу Подсолнух
Мстислав Ростропович родился 27 марта 1927 года в Баку, отец его был также музыкантом, педагогом Азербайджанской музыкальной академии и создателем и руководителем струнного квартета. Мама артиста была пианисткой, она рассказывала, что Мстислав появился на свет не на девятом, а на десятом месяце беременности. По этому поводу великий маэстро потом любил шутить, обращаясь к маме: «Ну, раз я так долго находился у тебя под сердцем, неужели ты не могла получше поработать над моей внешностью?» На это она отвечала: «Я работала над твоими руками, Слава».
Играть на рояле и виолончели Мстислав начал в четыре года, в восемь состоялось его первое публичное выступление. В 16 лет Ростропович поступил в Московскую консерваторию, попав сразу на два факультета – композиторский и в класс виолончели, к Семену Козолупову. Другому преподавателю, выдающемуся композитору Дмитрию Шостаковичу, Мстислав показал однажды партитуру своего первого фортепианного концерта, а потом виртуозно его и сыграл. После этого Шостакович предложил Ростроповичу позаниматься с ним в классе по инструментовке, но композитором Мстислав так и не стал. Сам виолончелист говорил, что Восьмая симфония Шостаковича после первой же репетиции произвела на него такое впечатление, что он перестал сочинять музыку: «С тех пор я, слава Богу, не сочинил ни одной ноты».
Когда же его спрашивали, почему он выбрал виолончель, Ростропович признавался: «Потому что я ее полюбил, как женщину. Только много лет спустя я узнал, что во французском языке слово виолончель – мужского рода. Я был потрясен! Если бы я об этом узнал, когда приобщался к музыке, неизвестно, какой бы инструмент я выбрал».
Среди студентов у него было прозвище Подсолнух. «Так и кричали: “Подсолнух! Иди сюда!”, – вспоминал Ростропович. – Я как-то спросил знаменитого пианиста, профессора Московской консерватории Виктора Мержанова, который учился со мной вместе: “Вить, а чего меня Подсолнухом зовут?” А он говорит: “Потому что ты всегда почему-то тянешься к солнцу”. Господь мне дал два уникальных качества: память и руки. Если я когда-нибудь повторил бы свою жизнь, я бы сказал: все можно поменять, но, вот это оставьте так».
В 1945 году Ростропович получил I премию на Всесоюзном конкурсе молодых музыкантов, а в 1950 году одержал победу на конкурсе имени Гануша Вигана в Праге. Он быстро стал популярным на Западе, за карьеру им были исполнены 117 произведений для виолончели и даны 70 оркестровых премьер. Многие произведения для виолончели были написаны специально для Мстислава Леопольдовича. Около 60 композиторов посвятили ему свои сочинения, он выступал со Святославом Рихтером, с Эмилем Гилельсом и Леонидом Коганом, а в качестве пианиста – с Галиной Вишневской; он так и остался неизменным аккомпаниатором своей жены и спутницы не только в жизни, но и в искусстве.
«Последняя возможность сменить фамилию»
До встречи с Маэстро Галина дважды побывала замужем. Сначала – за военным моряком Георгием Вишневским, который оказался жутко ревнив. Галина развелась с ним через два месяца. Потом вышла за директора ансамбля оперетты Марка Рубина. Он был старше Вишневской на двадцать два года. В 45-м у них родился сын, но умер двухмесячным от пищевого отравления. Десять лет спустя, в Праге, где певица участвовала в концертной программе проходившего там фестиваля молодежи и студентов, Вишневская познакомилась с Ростроповичем.
Это случилось в ресторане. Кто-то из знакомых показал Вишневской на сидящего напротив парня в очках и спросил:
– Вы знакомы?
– Нет.
– Так познакомьтесь – это виолончелист Мстислав Ростропович.
Ростропович рассказывал своим соседям какие-то смешные истории и совсем не обращал на Вишневскую внимания. Когда же Галина собралась уходить домой, молодой человек в очках вскочил:
– Послушайте, можно мне вас проводить?
– Проводите…
– Можно я подарю вам эти конфеты? Ну прошу вас, мне это очень важно.
На улице стояла женщина с полной корзиной ландышей. Ростропович купил их все, подарил Вишневской.
– Между прочим, я замужем! – предупредила его Вишневская.
– Между прочим, это мы еще поглядим! – предупредил ее Ростропович.
«Я ждала любви, ради которой стоило бы умереть, как мои оперные героини, – вспоминает певица. – Мы неслись навстречу друг другу, и уже никакие силы не могли нас удержать». Свадьбу сыграли уже скоро. В районном загсе регистраторша сразу узнала знаменитую солистку Большого театра Галину Вишневскую и поинтересовалась, за кого же она выходит замуж. Увидев довольно-таки невзрачного жениха, женщина сочувственно улыбнулась Вишневской, а с трудом прочитав фамилию Ростропович, сказала музыканту: «Ну, товарищ, у вас сейчас есть последняя возможность сменить свою фамилию».
Уже через год у Галины и Мстислава родилась Ольга, а за ней и Елена. Старшая дочь сейчас возглавляет музыкальный фонд Ростроповича, а младшая, живущая в Италии, руководит медицинским фондом его же имени. Они рассказывали, что люди с таким темпераментом, какой был у их родителей, вряд ли смогли бы ужиться. Спасали гастроли. То она куда-то уезжала, то он. «Соскучились, приехали: Слава Богу, опять вместе! А если бы вот так, с утра до вечера вместе – взорвались бы, наверное», – признает Вишневская.
Ростропович ее обожал. Нежно называл Лягушкой – Царевна пропускал как само собой разумеющееся, задаривал драгоценностями. Смеясь и плача, переживал страсть, которой воспылал к его Галине председатель правительства Булганин. «Тот ухаживал по-советски: приезжал и говорил: “Я к твоим услугам”, – вспоминает Вишневская. – Мы с мужем садились в его машину и ехали на правительственную дачу. Булганин признавался мне в любви. При муже. Такие времена были. Слава спокойно на это реагировал, слушал и пил с ним водку. Напивались вдвоем».
«Мы были выброшены в мир без копейки»
Ни один из тех, кто был на лондонском концерте Ростроповича 21 августа 1968 года или слышал его по радио, никогда его не забудет. В этот день русские танки вошли в Прагу, а он выступал в Альберт-холле с Государственным симфоническим оркестром СССР: исполнялся знаменитый концерт для виолончели чешского композитора Дворжака. За дверями концертного зала и внутри проходили шумные протесты, но концерт все же состоялся. И в тот момент, когда Ростропович начал играть – с утонченностью, которой невозможно было не поддаться, – слушателям стало понятно, какие чувства его обуревают.
После этого его жизнь стала еще сильнее связана с политикой. Однако он всегда говорил, что поступает, руководствуясь не политическими взглядами, а любовью к людям. Музыканта и его супругу стали выживать из Союза после того, как они крепко сдружились с Александром Солженицыным.
А когда того исключили из Союза писателей и начали преследовать, то даже приютили на своей даче. Кроме того, весной 1972 года Ростропович вместе с Сахаровым, Галичем, Кавериным и другими деятелями науки и культуры подписал два обращения в Верховный Совет СССР: об амнистии осужденных за убеждения и об отмене смертной казни.
Вишневской и Ростроповичу начали срывать концерты и записи на радио, от гонораров артистам мало что оставалось. Например, как-то после триумфальных гастролей в Соединенных Штатах Ростроповича пригласили в советское посольство и объяснили, что львиную долю заработка он должен сдать в посольство. Артист возражать не стал, он только попросил своего импресарио Юрока купить на весь гонорар фарфоровую вазу и вечером доставить ее в посольство, где был назначен прием. Когда её принесли, Ростропович взял вазу, полюбовался и… развел руки. Ваза, ударившись о мраморный пол, разлетелась на кусочки. Подобрав один из них и аккуратно завернув в носовой платок, музыкант сказал послу: «Это – мое, а остальное – ваше».
Софья Хентова, автор монографии Ростропович, рассказывала, что, когда министр культуры Фурцева пообещала Мстиславу Леопольдовичу лишить его зарубежных гастролей, он усмехнулся: «Я и не знал, что выступать на родине – наказание!» Но все же уехал. «Когда мы подали заявление на имя Брежнева о выезде на два года всей семьей, уже через полчаса нас вызвали в Министерство культуры, – вспоминает Вишневская. – Несмотря на конец рабочего дня, там был Кухарский и еще один заместитель Фурцевой. “Объясните, в чем дело?” – требовал Кухарский. “Вы все знаете”. – “Мы должны от вас услышать – нам надо доложить в ЦК”. Им нужны были наши голоса – под столом наверняка стояла подслушивающая и записывающая аппаратура. Слава говорит: “Причина в том, что мне не дают играть. Все оркестры для меня закрыты, я не могу ни на одной большой площадке выступить”. И Кухарский, глядя в глаза Ростроповичу, нагло заявляет: “Ну что вы говорите: не дают! Просто оркестры не хотят с вами играть”. “Вот и замечательно! – вмешалась я. – Они не хотят с ним играть, а оркестры в Париже и Лондоне мечтают с ним играть. Потому-то мы и уезжаем”».
В мае 1974 года сначала Мстислав Леопольдович, а затем и Галина Павловна с детьми уехали из СССР. «Мы были выброшены в мир без копейки. Всё осталось в Союзе, – говорит певица. – Муж с виолончелью, с собакой, я – через два месяца с двумя дочками и двумя чемоданами с концертными платьями. Поэтому работать надо было очень много, устраивать детей». И они работали, в большом темпе, с неимоверной отдачей – чего стоил только «Макбет» для фестиваля в Эдинбурге – 10 спектаклей за 30 дней. Их имена гремели на весь мир. Глядя на процветание изгоев, власти СССР не нашли ничего лучшего, как лишить Мстислава и Галину в 1978 году советского гражданства. Постыдное постановление отменили лишь в 1990-м, но Ростроповича к тому моменту уже называли гражданином мира.
«Моментально отзывался на резонансные события
В августе 91-го тайком от жены музыкант улетел в Москву, когда здесь случился путч. «Я была в Лондоне, сидела у телевизора и смотрела выпуски новостей из России, а Ростропович находился в Париже, – вспоминает Вишневская. – Время от времени мы перезванивались, обменивались впечатлениями: “Танки и солдаты на улицах! Там настоящая война!” А потом раздался звонок из английского МИДа: “Мадам Вишневская, муж просил передать вам нижайший поклон, слова любви и пожелание не беспокоиться. У него все в порядке, он скоро вернется”. Спрашиваю: “Откуда?” Невидимый собеседник искренне удивился: “Из Москвы, конечно”. Я так и села в кресло. Ох, если бы Слава подвернулся мне в ту минуту! К счастью для Ростроповича, после возвращения из России у него сразу начались гастроли, и мы не виделись почти месяц. К моменту нашей встречи я уже успела остыть. Впрочем, Славу было не переделать. Точно так же в 1989-м он помчался в Берлин, когда там начали валить стену. Сел с виолончелью у Бранденбургских ворот и стал играть. Спонтанный человек, он моментально отзывался на резонансные события!»
Из Европы семья перебралась в США, где Ростропович стал главным дирижером Национального симфонического оркестра. Неподалеку от Нью-Йорка он купил огромное поместье, которое назвал Галино – в честь ненаглядной супруги. А 27 апреля 2007-го Мстислава Леопольдовича не стало. Ростропович однажды рассказал друзьям, как обдурит смерть: «Я сказал Гале, когда умру в Париже утром, отправь меня сверхзвуковым рейсом Конкорда в Нью-Йорк. Я полечу навстречу времени, перегоню его и приземлюсь за два часа до того, как умру, значит, я еще два часа буду официально жив?!» Он хохотал, все остальные складывали и вычитали в уме эту шутку.
Вишневская прожила с ним более пятидесяти лет: «Открывается дверь, входит Ростропович и везет виолончель на колесиках. Она на роликах была. Как за руку ее вел. Ой, наконец, я дома. Устал. Именно эта картина стоит у меня перед глазами. И помогает жить дальше».
Подготовила Лина Лисицына,
по материалам
15 марта 1978 года было объявлено о лишении советского гражданства Мстислава Ростроповича и Галины Вишневской. Они в Париже ждали продления своих паспортов, но услышали в теленовостях, что власти СССР приняли решение о лишении супругов советского гражданства.
Гонения на них начались в 1969 году, когда они приютили у себя на даче опального писателя Александра Солженицына. В 1974 году они были вынуждены покинуть СССР, в 1978 лишились гражданства, которое им было возвращено в 1990 году, тогда же пара смогла вернуться на Родину.
Вот выдержка из Указа Президиума Верховного Совета СССР № 209 от 15 марта 1978 года: «Учитывая, что Ростропович и Вишневская систематически совершают действия, наносящие ущерб престижу Союза ССР и не совестимые с принадлежностью к советскому гражданству, Президиум Верховного Совета СССР постановляет: лишить гражданства СССР Ростроповича Мстислава Леопольдовича, 1927 года рождения, уроженца гор. Баку, и Вишневскую Галину Павловну, 1926 года рождения, уроженку гор. Ленинграда».
Через день газета «Известия» следующим образом мотивировала решение советского руководства: «Выехавшие несколько лет назад в зарубежную поездку М.Л. Ростропович и Г.П.Вишневская, не проявляя желания возвратиться в Советский Союз, вели антипатриотическую деятельность, порочили советский общественный строй, звание гражданина СССР. Они систематически оказывали материальную помощь подрывным антисоветским центрам и другим враждебным Советскому Союзу организациям за рубежом. В 1976 - 1977 годах они дали, например, несколько концертов, денежные сборы с которых пошли в пользу белоэмигрантских организаций. Формально оставаясь гражданами Советского Союза, Ростропович и Вишневская по существу стали идейными перерожденцами, ведущими деятельность, направленную против Советского Союза, советского народа».
17 марта Мстислав Ростропович и Галина Вишневская дали в столице Франции пресс-конференцию, на которой заявили о своем возмущении действиями советских властей и публикацией «Известий». Галина Вишневская, в частности, сказала: «В СССР управляют не законы, а люди, управляющие этими законами. Я не признаю власть этих людей! Никто не имеет права лишать меня Родины".
Кроме того, супруги направили открытое письмо генсеку Леониду Брежневу, которое заканчивалось словами: «Мы не признаем Вашего права на акт насилия над нами пока не будут предъявлены конкретные обвинения и дана возможность законной защиты от этих обвинений. Мы требуем над нами суда в любом месте СССР, в любое время с одним условием, чтобы этот процесс был открытым».
На фото: Александр Галич, Галина Вишневская, Михаил Барышников, Мстислав Ростропович, Иосиф Бродский в Нью-Йорке. 1974 г.
В своей книге «Галина. История жизни», Вишневская вспоминает, что о лишении её и Ростроповича советского гражданства они с мужем узнали в Париже, слушая по телевизору последние известия.
В этой же книге Вишневская объясняет, почему они с супругом отказались принять советское гражданство, когда 16 января 1990 года Председатель Верховного Совета СССР Михаил Горбачев подписал постановление Президиума ВС «О восстановлении в гражданстве СССР Ростроповича М. Л. и Вишневскую Г. П.». Певица пишет, что они с Ростроповичем не просили гражданство у себя ни отбирать, ни возвращать: «Вернули - как и лишили: не спрашивая. Естественно, никаких извинений, сожалений. Даже не хватило ума - свалить все на Брежнева. Такое впечатление, будто выбросили вещь на свалку, а потом одумались».
Вишневская и Ростропович на пресс-конференции в Париже после лишения их советского гражданства. Март 1978.
