Биография и творчество
Дега родился 19 июля 1834 года в Париже, в обеспеченной семье аристократического происхождения Огюста де Га и Селестины Мюссон. Он был старшим из пятерых детей. В возрасте 13 лет Эдгар потерял мать, что стало для него серьёзнейшим ударом. Позже, в молодости, под влиянием новых социальных идей, Эдгар изменил свою фамилию с де Га на менее «аристократическую» Дега.
Отец художника, Огюст де Га, управлял французским отделением крупного банка, основанного в Италии дедом Эдгара Дега, Рене Илером де Га. Илер де Га эмигрировал в Италию в годы Французской революции, полагая, что его жизнь в опасности. Мать Эдгара, Селестина Мюссон, была родом из французской семьи, обосновавшейся в Америке. Её отец был брокером на хлопковой бирже в Новом Орлеане.
Ранний период
Желание рисовать начало проявляться у Дега уже в детстве. Впрочем, отец ему пророчил карьеру юриста, однако у Эдгара не было большого желания и способностей к юриспруденции, а обеспеченность семьи позволяла ему заниматься живописью, не особо заботясь о пропитании. Не нуждаясь остро в деньгах, Дега мог себе позволить не продавать свои работы и трудиться над ними снова и снова, стремясь к совершенству. Дега был явным перфекционистом, доходящим в своей страсти к идеальной гармонии до потери ощущения реальности. Уже в начале своего долгого творческого пути Дега был художником, у которого, как шутили, только отобрав картину, можно было прекратить работу над ней.
В 20 лет (1854 год) Дега поступает в ученичество в мастерскую известного в своё время художника Ламота, бывшего в свою очередь учеником великого Энгра. В знакомой семье Дега случалось видеть Энгра, и он надолго сохранил в памяти его облик, и на всю жизнь сохранил любовь к энгровской певучей линии и к ясной форме. Дега любил также других великих рисовальщиков -Никола Пуссена, Ганса Гольбейна - и копировал в Лувре их работы с таким усердием и мастерством, что трудно бывало отличить копию от оригинала.
Луи Ламот - фигура по тем временам достаточно известная, хотя в наше время творчество этого художника практически забыто. Ламот сумел передать Дега любовь к четким контурам, которые так ценил в рисунке сам Энгр. В 1855 году Дега удалось самому увидеться с Энгром, которому в то время исполнилось 75 лет, и даже получить от него совет: «Рисуйте линии, молодой человек, как можно больше, по памяти или с натуры». Курбе и Делакруа оказали определенное влияние на творчество Дега, однако действительным, признаваемым им авторитетом до конца жизни для художника оставался Энгр.
Эдгар изучал творения великих мастеров живописи в Лувре, за время своей жизни несколько раз посещал Италию (где проживали его родственники по линии отца), где имел возможность знакомиться с шедеврами мастеров Итальянского Возрождения. Особый интерес у живописца вызывали такие старые итальянские мастера как Мантенья, Беллини, Гирландайо и Джотто. В этот период кумирами для него становятся Андреа Мантенья и Паоло Веронезе, одухотворенная и красочная живопись которых буквально поразила молодого художника. Для его ранних работ характерны резкий и точный рисунок, зоркая наблюдательность, сочетающиеся то с благородно-сдержанной манерой письма (зарисовки брата, 1856-1857, Лувр, Париж; рисунок головы баронессы Беллели, 1859, Лувр, Париж), то с жесткой реалистической правдивостью исполнения (портрет итальянской нищенки, 1857, частное собрание).
Э. Дега. Семейство Беллели. 1860-1862. Музей Орсе, Париж.
На рубеже 60-х годов XIX века Эдгар Дега открывает собственную мастерскую в Париже. Основой его творчества являлась портретная живопись, но много внимания Дега уделял также историческим полотнам. Находясь в Италии, Дега написал ряд портретов, на которых изображены члены его семьи. После этого на протяжении нескольких лет портрет оставался одним из сильных его увлечений, чередуясь с исторической тематикой. Однако уже в начале 1860-х годов Дега вновь заинтересовался сценами из современной жизни, и в первую очередь скачками
У французского художника Эдгара Дега есть картина, изображающая его отца, слушающего музыку (ок. 1869-1872, Бостон, Музей изящных искусств). Пьер Огюст Дега погружен в глубокую задумчивость, и кажется, что душа его странствует где-то далеко. Возможно, музыка пробудила отрадные воспоминания, и легкая, еле заметная улыбка тронула губы, смягчила черты. Мастер чутко и бережно всматривается в лицо отца, пытаясь проникнуть в сложный, зыбкий мир духовных переживаний близкого человека.
Происходит таинственное перевоплощение: кусок холста и слой краски превращаются в некую магическую материю - мыслящую, чувствующую. Живописец передает тончайшие эмоции, нечто неуловимое, неосязаемое.
Это произведение помогает понять смысл творчества Дега, который стремится передать на холсте непередаваемое, вечно меняющееся, будь то жизнь души, поток городской толпы, воздушный полет балерины, красоту и свободу движений всадника, игру световых бликов, преображающих мир обыденности в поэтический образ.
Дега родился в состоятельной семье банкира де Га (но с 1873 года художник подписывается «Дега», не желая подчеркивать частицей «де» свое дворянское происхождение). С детства много рисовал, отец часто водил его в музеи, на концерты. Дега получает прекрасное образование в лицее Людовика Великого (1845-1852). Берет уроки живописи у Л. Ламота - ученика Энгра. Некоторое время учится на юридическом факультете Парижского университета (1853-1854), но вскоре понимает, что больше всего на свете хотел бы стать художником. В 1855 году он поступает в Школу изящных искусств; пишет ряд картин на исторические темы, дебютирует в Салоне 1865 полотном «Бедствия города Орлеана» (Париж, Музей Орсэ). Однако история не особенно трогает его душу. Ему гораздо интереснее живые люди, которые окружают его, - не случайно в ранний период в творчестве художника преобладает портрет. Несколько раз Дега совершает длительные путешествия по Италии, делает копии и зарисовки с произведений старых мастеров. Во Флоренции живет в семье сестры отца - Лауры Беллели (урожденной де Га). В одном из писем в ноябре 1858 года Дега сообщает: «Я начал портрет тети и двух моих… кузин… Я пишу его, как картину… мои кузины очаровательны. Старшая просто маленькая красавица, а младшая умна, как бес, и добра, как ангел. Я пишу их в траурных черных платьях с белыми фартучками… у меня неодолимое желание писать…»
Речь идет о картине «Семья Белели» (1860-1862, Париж, Музей Орсэ). Колорит большого холста выдержан в строгих черно-белых и голубых тонах. Композиция картины необычна - смысловой центр резко сдвинут влево, где доминирует фигура одетой в черное Лауры Беллели. Она возвышается словно массивная темная пирамида. Прекрасно написано лицо женщины, погруженной в грустные раздумья. Рядом с ней дочери - старшая, Джованна, и младшая, Джулия, сидящая, поджав под себя ногу и повернувшись в сторону отца - барона Беллели. Художник подчеркивает различие характеров, душевных переживаний. Это один из лучших групповых портретов XIX века, отмеченных точностью рисунка, мастерством в передаче света - лица девочек, их белые фартучки словно источают сияние.
Неожиданна композиция и в «Даме с хризантемами» (1858-1865, Нью-Йорк, Музей Метрополитен). Портретируемая сдвинута в правый угол картины, а большую часть пространства занимает огромный букет цветов. Подобное решение производит странное, беспокоящее впечатление. Лицо глубоко задумавшейся женщины словно подернуто дымкой грусти, а масса осенних цветов, как бы «вытесняющих» человека, словно поток воспоминаний, проходящих перед мысленным взором модели.
Дега - истинный сын XIX века, одним из главных художественных открытий которого было стремление запечатлеть мир в движении, в развитии (заметим, что это эпоха расцвета психологического романа). Но Дега - почитатель Энгра - следует также традиции, что сказалось в каллиграфической отточенности рисунка, в четкости форм, внимательной проработке деталей, в интересе к неповторимости индивидуального характера. В этом особенность французской художественной школы - продвигаясь вперед, не отбрасывать завоевания предшествующих поколений, отсюда «классичность» как важное свойство национальной эстетики. Дега пишет портреты людей, которых он хорошо знает; он не тщеславен - писать знаменитостей у него нет желания, не привлекают его ни эпохальные события, ни литературные персонажи. Современная жизнь - вот главная тема художника, сближающая Дега с импрессионистами. Ранее всего он познакомился с Эдуаром Мане, а с 1866 года начал посещать кафе Гербуа, где собирались Клод Моне, Огюст Ренуар, Альфред Сислей и другие. Небольшого роста, худощавый, одетый элегантно, но без всякого налета «богемности», Дега участвует в спорах, прямой до резкости, язвительный, сыплет остроумными парадоксами, его «словечки» разносятся по всему Парижу, при этом не терпит никакой шумихи вокруг своего имени, не дает интервью и «расправляется с репортерами, как терьер с крысами». Он постоянный участник выставок импрессионистов, начиная с первой, в 1874 году.
Однако если его новых товарищей более интересует пейзаж, работа под открытым небом, то Дега - городской человек, его влечет жизнь современного города. Для импрессионистов главное средство художественной выразительности - цвет. Дега - тончайший колорист - остается верен линии. У него зоркий глаз, он досконально изучает характерные для каждой профессии движения, позы ("Жокеи перед трибунами", 1866-1868, Париж, Музей Орсэ; "Скачки в провинции. Экипаж на скачках", 1879, Бостон, Музей изящных искусств).
Дега влечет красота движения, он ищет ее повсюду. Кроме скачек другая его страсть - балет. Он как-то обмолвился: «Мое сердце зашито в шелковую балетную туфельку». "Танцкласс Оперы на улице Ле Пелетье" (1872, Париж, Музей Орсэ) - балерины на изнурительной репетиции; "Голубые танцовщицы" - взволнованные перед выходом на сцену (ок. 1898, Москва, Государственный музей изобразительных искусств им. А.С. Пушкина) и, наконец, в апофеозе славы - блистательная прима-балерина, парящая над сценой: "Звезда" (1876-1877, Париж, Музей Орсэ).
В этой серии Дега предстает как мастер в передаче света, который таинственно мерцает, освещая закоулки кулис, заливает огромные залы, скользит по обнаженным плечам, пронизывает воздушные ткани, создавая ощущение особого магического пространства театра.
Искусство Дега рождено Парижем, но и Париж «создан» Дега - насколько пресным было бы наше представление о великом городе без картин художника, без его завсегдатаев кафе, театров, без его актеров, певиц и роскошных танцовщиц кабаре, а также тех, кто наряжает и обхаживает их всех: кутюрье, парикмахеры, модистки - это тоже художники в своей профессии.
Главными героями картины «У модистки» (1882, Мадрид, Фонд Тиссена-Борнемисса) выступают шляпки, которые, кажется, лишь на мгновение присели на свои штативы и которым не терпится вспорхнуть и опуститься на головы покупательниц. Дега тонко подмечает не только движения, но даже особое выражение лица женщины, примеряющей новую шляпку.
Художник пишет прачек, гладильщиц - это мир тяжелого труда, Дега с присущим ему вниманием изучает характерные позы, жесты, напряжение мускулатуры, он не первым вводит в искусство подобные темы, но видит их по-новому. В развешенном вокруг «Гладильщицы» (1876-1887, Вашингтон, Национальная галерея искусства) белье художник открывает тонкие цветовые сочетания. Силуэт женщины на фоне окна мягко вписывается в живописное пространство. Возникает ощущение спокойной гармонии и чистоты.
Мастера не редко упрекали за «вульгарность» его образов и тем. Действительно, изображая наготу современной городской женщины, Дега показывает ее погруженной в самые тривиальные занятия: мытье ног, умывание, стрижка ногтей и т. д. Его причесывающиеся, умывающиеся, одевающиеся не позируют, не принимают грациозных поз, они естественны, как только может быть естественна занятая туалетом женщина наедине с собой. Все это как будто «подсмотрено в замочную скважину», говорил художник. Дега превращает бытовые сценки в живописные драгоценности, приучая глаз зрителя видеть прекрасное в обыденной жизни ("Ванна", ок. 1886, Париж, Музей Орсэ).
Работая над одной темой Дега никогда не бывает монотонным; свежесть восприятия, а также различное отношение к сюжету, к персонажам делает его всегда новым.
Изображая жизнь ночного Парижа, он то ироничен, то язвителен, порой близок к гротеску, порой нежен, сострадателен. Он умеет видеть и смешное, и трагическое. В фигурах спившихся завсегдатаев ночного кафе ("Любители абсента", 1876, Париж, Музей Орсэ) Дега уловил сосредоточенно-отрешенное состояние, в которое впадали потребители зеленого напитка (в начале XX века был запрещен). Безнадежностью и беспросветным одиночеством здесь, кажется, пронизан сам воздух. (Заметим, что для картины художник просил позировать свою любимую актрису Элен Андре и друга, гравера Марселя Дебютена.)
К концу жизни из-за болезни глаз (он застудил глаза в армии, во время франко-прусской войны 1870-1871 годов) Дега не может больше заниматься живописью и переходит к скульптуре. Последние годы художника печальны. Одинокий, почти слепой, он с трудом выходит из дома.
Судьба прекрасного живописца, влюбленного в красоту мира, учившего людей видеть эту красоту и ослепшего, вызывает в памяти трагический образ великого композитора, потерявшего слух и столь же одинокого - Людвига ван Бетховена.
Вероника Стародубова
Мы иногда удивительно мало знаем о людях, чье творчество стало мировым достоянием. Их произведения могут быть узнаваемыми, популярными и баснословно дорогими, а биографии печататься огромными тиражами, но так ли много на самом деле мы знаем о жизни великих? Одни события доходят до нас в виде сухих жизнеописаний, другие случаи, быть может, более интересные, в качестве анекдотов.
В известной шутке говорится, что если на картине изображены балерины, то это Эдгар Дега (Edgar Degas, 1834-1917) . Отчасти это верно, ведь целые дни его жизни были посвящены попыткам уловить эфемерное очарование танца, делающее балет поистине волшебным зрелищем. Но все же такая примечательная фигура в истории , как Дега, с его страстями, переживаниями и личной трагедией, заслуживает куда большего внимания, чем уделяют ему порой, называя «живописцем танцовщиц».
Начать стоит хотя бы с того, что подпись художника являлась своеобразным псевдонимом – из побуждений революционного толка он соединил собственную фамилию Га и частицу де, свидетельствовавшую о дворянском происхождении. В отличие от , семья живописца не требовала идти на такие меры, чтобы тем самым скрыть факт родства. Напротив, отец Эдгара, совладелец и управляющий одного из крупных парижских банков, сам был не чужд искусству, хотя ему, несомненно, хотелось, чтобы отпрыск все же оставил свое «несерьезное» увлечение и поступил на юридический факультет. Но разрешение заниматься живописью и средства, в которых Эдгар не был обделен, впоследствии стали одной из самых выгодных инвестиций. В трудный год после смерти отца он сумел вытянуть всю семью из долгов, впервые всерьез задумавшись о продаже собственных полотен.
Академизм мало прельщал Дега с самого начала. Владея умением безошибочно рисовать с натуры, за которое иные бы продали душу, он так и не полюбил работать на пленэре. И хоть копирование удавалось ему столь же блестяще, он не использовал в произведениях чужие приемы, и даже в пору ученичества пытался действовать согласно собственным взглядам на живопись. На этих принципах оказалась построена вся его деятельность: Дега с его стремлением к точности, приближенной к кинематографичности, привнес в импрессионистское движение особую свободу, особый сорт правды жизни, переданный графически.
Никто в дальнейшем не оказывал на Дега такого влияния, как . Первые шаги Эдгар делал в студии ученика своего кумира, Луи Ламота, который в то время был весьма модным и известным в широких кругах живописцем. Ради туманных перспектив становления художником, Эдгар, к неудовольствию отца оставил Парижский университет, где проучился несколько лет на факультете права. Но наличие средств и родительская любовь сделали свое дело, и в 1855 году молодой человек поступил в школу изящных искусств, где началось превращение Илера-Жермена-Эдгара де Га, во всемирно известного «живописца танцовщиц».
Он посвящал балеринам свое внимание, должно быть, в той же мере, что в дальнейшем Тулуз-Лотрек кафешантанным красоткам. То есть, далеко не всё. По правде говоря, занятным и немного пугающим получается сходство черт биографии этих живописцев, если кому-то вздумается их сравнить. Помимо аристократического происхождения их объединяла приверженность к сходным темам, динамизм танца, переданный особыми средствами, и дерзость композиции, приводившая в смущение критиков и публику. Но если Тулуз-Лотрек с самого начала владел умением передавать движение несколькими небрежными энергичными штрихами, то у Дега ушли годы на то, чтобы прийти к собственному стилю.
Во время обучения у Ламота он страстно полюбил энгровские линии, и ту свежесть, которую после открыл для себя в картинах итальянских мастеров. Родительская поддержка позволила молодому человеку отправиться в долгое путешествие по Италии, где он сумел познакомиться с произведениями великих классиков. Юность Дега-художника была отмечена метаниями в поисках выразительных средств и сюжетов, которые бы в полной мере отвечали его пониманию прекрасного. Над педантизмом Эдгара подшучивали даже домашние, сетуя, что прекратить его работу над картиной можно только насильно отняв её. Вернувшись в Париж, он устремился в залы Лувра, где день за днем старательно копировал полотна, стремясь достигнуть совершенства и добиваясь невероятного сходства. Однако собственные эксперименты с содержанием и стилем не имели большого успеха. В 60-х, его композиционно сложные и масштабные полотна на античную тематику, посылаемые для выставок в Салоне, становились объектом критики и предметом споров о компетентности художника в этом жанре. Дега пытался совместить новаторство, придав современные черты героям древности, и педантичное следование канонам, однако негативные отзывы весьма чувствительно ударяли по его самолюбию.
Но все же в тот момент Дега удалось создать нечто, предвосхищавшее его дальнейшие открытия в живописи. Портрет семьи Белелли, родственников со стороны отца, оконченный уже в Париже в 1860 году, неуловимо выдавался и ряда его работ, быть может, в силу своей непосредственности. Возможно, дело в теплоте семейной привязанности, но сухая и официальная манера не коснулась этого портрета. Живые позы всех членов семьи, своеобразие композиции и цветовой гаммы, напоминающей о мастерах Ренессанса, отсутствие формальной скованности, присущей портретам и фотографиям того времени, выдавали те глубинные процессы, которые после сделали живопись Дега столь особенной.
В сияющий новизной мир импрессионизма Дега вошел благодаря знакомству с . Но если верность их дружбе хранилась до конца жизни Мане, то от привязанности к идеалам нового течения Дега вскоре с легкостью отошел. Традиции работы на пленэре не соответствовали перфекционизму и стремлению контролировать все нюансы. Однако импрессионизм переродился в картинах Дега в волнующую нежность женских рук, в пленительные ясные тона сценических нарядов, в порывистые линии света и тени. Его живопись стала олицетворением впечатления танца, восхищением хрупким моментом жизни, движением, которое через секунду прервется и более уже не повторится вновь. Это и было одной из причин, по которой так много душевных сил и внимания Дега отдано танцовщицам балета. Этот вид искусства, как ничто другое воплощал мимолетное великолепие и блеск всего прекрасного, и ту колоссальную изнурительную работу, что стояла за ними.
Что удивительно, если «Голубых танцовщиц» большинство зрителей узнает моментально, то некоторые полотна широкой публике незнакомы вовсе. В России Дега известен по таким летящим, слегка размытым и обрезанным, словно в фотообъективе, сценам. Однако целый пласт работ, напротив, изысканно-точен в исполнении – такие картины, как «Танцевальный класс», узнаваемы по срезанным углам, по динамичным и в то же время изящным позам юных танцовщиц. Однако нет ни единого штриха, который дал бы заподозрить автора в небрежности, ведь и черты лица, и мельчайшие жесты прописаны точно и тонко, а суетливые движения натурщиц предельно естественны. Словно воочию видна атмосфера рутинного занятия, где кто-то устало оперся о стену, кто-то проверяет свою готовность, а у кого-то распустилась лента на корсаже. Здесь всё, как слова в безупречной прозе, на своем месте, нет ни единой лишней или недостающей детали – вплоть до размытой перспективы крыш в зеркале на стене класса. Таким Дега, пожалуй, знаком не каждому. И примечательно, что полотна подобного рода с их графичностью и реализмом особенно популярны в частных собраниях и художественных галереях Америки. У нас же любят Дега пастельного, слегка томного, с прекрасными хрупкими балеринами в полумраке сцены.
Можно вообразить, что вся жизнь художника была полна лишь праздного наблюдения. Однако он прекрасно представлял и иную сторону жизни, лишенную какой бы то ни было романтики. Движимый представлениями о долге и чести, вскоре после начала франко-прусской войны он, как и Мане, в 1870 добровольцем отправился на фронт. Именно там спустя некоторое время проявились первые признаки проблем со зрением, впоследствии жестоко отравившие последние годы Дега.
Демобилизовавшись в 1871, он некоторое время путешествовал по Европе и Америке. По возвращении ему предстояло столкнуться с угрюмой действительностью лицом к лицу. Долги семьи, оставшиеся после смерти отца, и преумноженные неумелой игрой на бирже, требовали уплаты, и Дега метался в попытках выручить необходимые суммы. Уже не оставалось времени на вдумчивую и почти бесконечную работу над эскизами, зато в какой-то момент живописец обнаружил, что его полотна пользуются спросом, а среди покупателей мелькают весьма состоятельные граждане. Так он, разделавшись с долгами, подошел к периоду, овеянному славой и любовью публики.
Он наконец приблизился к желанной форме, когда нашел эффект, который придавала нанесенная поверх масляного подмалевка пастель. Она, как ничто другое, подходила для усиления экспрессии танца и в то же время смягчения общего тона. Подобный способ не был абсолютно новаторским, им широко пользовались многие импрессионисты. Но Дега был иным.
Он с легкостью переходил от одного настроения и группы сюжетов другой, успевая запечатлеть атмосферу великолепно освещенных театральных сцен, маленьких балетных студий и полутемных парижских каморок. Он не гнушался изображать после танцовщиц простых прачек или гладильщиц. Напротив, последние неизменно получались более натуралистичными, а атмосфера изнеможения и тупой усталости, всегда сопутствующей тяжелой каждодневной работе, вероятно, находила отклик в его душе.
Переход от легкой элегической грусти балета к унынию и даже апатии в «Гладильщицах» или «Абсенте», невольно возвращает зрителя к мысли о том, что могло твориться в сердце человека, переносящего на холст эту смертельную усталость. Фотографии и портреты изображают Дега с неизменно кротким, немного усталым лицом и печалью в глазах. Что так мучительно искал художник, и что за драма отражалась на всей его жизни?
Неясно до сих пор, могла ли стать причиной этого женщина. Несмотря на великое множество прекраснейших дам, позировавших Дега, кажется, ни одна не сумела перевесить его тяги к одиночеству и свободе. Духовное поклонение женщине как идеалу затмевало телесное влечение, и даже сцены, написанные в публичных домах, не заставляли современников представить Дега сластолюбцем.
Быть может, он предчувствовал тоску и одиночество последних дней, когда болезнь отняла самое ценное в жизни – его картины. Почти десять лет, пока зрение продолжало стремительно ухудшаться, тяжелый нрав и ощущение беспомощности усугубляли обособленность Дега. На его похоронах присутствовали лишь самые близкие друзья, и тех он попросил воздержаться от напыщенных надгробных речей.
Небольшой отдушиной были восковые фигуры. Теряя зрение, художник поверял пальцам ту нежность, что раньше доставалась кисти. Теперь ему приходилось повторять изгибы женского тела в воске, чтобы вновь остро ощутить движение, пластичность и грацию, более недоступные взгляду. Все те же балерины и лошади, столь любимые Дега, подчас мгновенно превращались снова в груду мягкого воска – он редко был доволен собой и здесь. Лишь после его смерти немногие сохранившиеся фигурки были отлиты в бронзе, а их оригиналы разошлись по частным коллекциям.
Кроме того, в 80-90-е годы Дега создал целый ряд монотипий – оттисков с металлической пластины, на которую нанесены краски. Туманные, странные образы, в которых виден набирающий обороты динамизм приближающегося нового столетия, переданный в пейзажах с дымом фабричных труб. Пугающе темные, полные запретного чувства бордельные сцены. И наконец, такая работа как Frieze of Dancers, вновь посвященная балету, но в то же время поразительно современная.
Дега пришел в этот мир как человек, который мог бы стать одним из миллионов прочих, а покинул его одним из величайших живописцев. Кто знает, сколько тайн еще осталось недоступными современникам, в биографии и творчестве Дега. Тайн, которые могут быть раскрыты, или же навсегда потеряны в водовороте истории.
Эдгар Дега (фр. Edgar Degas; 19 июля 1834, Париж - 27 сентября 1917) - французский живописец, один из виднейших и оригинальнейших представителей импрессионистского движения.
Дега родился в семье богатого банкира, увлекавшегося искусством.
В 1853 году Дега начинает изучать право, одновременно берет уроки живописи в мастерской Барриаса. С 1855 года он регулярно посещает Школу изящных искусств, где работает в мастерской Ламотта, ученика Энгра.
Начиная с 1854 года в течение пяти лет молодой живописец неоднократно ездил в Италию, где делал зарисовки с античной скульптуры, в Италии он познакомился с салонными французскими художниками Леоном Бонна и Густавом Моро.
Первыми работами Дега были гравюры. Под влиянием салонных исторических живописцев и картин старых мастеров, увиденных Дега в Италии, в 60-е годы он начал писать картины на исторические сюжеты, темные по колориту и суховатые по форме.
С 1865 по 1870 год он регулярно выставлялся в салоне. Вскоре Дега познакомился с Эдуардом Мане и обратился к портретам, композиционная схема которых заимствована у Мане, а моделировка формы и острота характеристики выдают руку оригинального и талантливого художника.
Историческая тематика не удовлетворяет Дега, он ищет свои сюжеты и находит их в жизни современного Парижа, за кулисами театра, в прачечных, швейных мастерских, на скачках.
Острая наблюдательность и интерес к современности сблизили его с импрессионистами, первые впечатления от новаторских поисков которых он уже получил в мастерской Эдуарда Мане.
Подобно импрессионистам, он обогатил свою палитру яркими, чистыми красками, но к пейзажу - главному жанру импрессионистов - Дега остался равнодушным.
Основным средством выражения для него была человеческая фигура. Дега наблюдал и изучал человека в движении во всех подробностях, проводя много часов с блокнотом в руках на балетных репетициях, за театральными кулисами, на трибунах во время скачек. Он стремился зафиксировать движение, поймать на полотне, как в объектив фотокамеры, малейшие его нюансы, проникнуть в самую механику движения.
Дега изучал современные биологические исследования по механизму движения животных и человека, рассматривал только что появившиеся моментальные фотоснимки. Балет и скачки - вот те сферы, в которых все подчинено движению. Замечательные «Голубые танцовщицы» передают все богатство техники Дега.
Верховая прогулка
Две тансовщицы
Лошади на лугу
В отличие от других импрессионистов, строивших колорит картины на сопоставлении размытых цветовых пятен, Дега часто прибегал к помощи пастельных карандашей, нанося один за другим уверенные ломкие разноцветные штрихи поверх масляного подмалевка.
Композиция и рисунок - элементы живописного языка, с помощью которых Дега пытался преодолеть статику станковой картины. Он искал неожиданные ракурсы, изображая фигуры балерин во всевозможных поворотах, сбоку, со спины, снизу.
Расстановка в пределах одной картинной плоскости нескольких фигур в разных ракурсах, каждая из которых как бы застыла на определенном этапе поворота или шага, создавала иллюзию процесса движения. Иллюстрацией такого приема Дега являются как «Голубые танцовщицы», так и «Проездка скаковых лошадей». Созданию в станковой картине иллюзии движения способствуют также и строго продуманные срезы композиции рамой и крупные планы, как бы выводящие движение из картины за ее пределы.
Дега принимал участие почти во всех выставках импрессионистов, начиная с первой; наряду с Клодом Моне, Писсарро и Ренуаром он был активнейшим членом «Группы независимых художников». Однако он не разделял полностью взглядов импрессионистов и часто подвергался критике с их стороны.
В конце жизни, несмотря на прогрессирующую болезнь глаз, Дега продолжал писать в основном пастелью.
Эдгар Дега был настолько очарован балетными танцовщицами, что создал более 1500 работ с их участием.
«Меня называют живописцем танцовщиц», — писал Дега. — «Балерины всегда были для меня лишь предлогом, чтобы изобразить замечательные ткани и ухватить движение».
Как и Моне, Дега писал свои полотна почти вслепую: у художника в течение 20 лет прогрессировала дегенерация желтого пятна. В результате, работая над полотнами, он видел собственные картины совершенно не в том виде, в котором их видели окружающие. Один из французских критиков назвал поздние работы Дега «трагическим свидетельством борьбы художника со своим недугом».
Все картины Дега отличаются тем, что на них изображен миг, очень хрупкое мгновение. Казалось бы, Эдгар Дега увидел определенный образ совершенно случайно и наспех его изобразил. В этом и заключается парадокс. При взгляде на картину художника может показаться, что она замерла всего лишь на секунду, и скоро все детали на ней придут в движение. И так и должно быть. Так правдоподобно Дега передавал бешеный ритм жизни, характерный для его времени.
Художник испытывал слабость к движению и хотел изображать только его.
Дега был не только живописцем, но еще скульптором и, что еще более интересно, графиком. Свои монотипии Эдгар Дега мало кому показывал — только тем, кому особо доверял: коллекционерам Руару и Воллару, писателю Людовику Галеви, художникам Гогену и Тулуз Лотреку. Графика Дега — это мимолетные, иногда сделанные по памяти зарисовки повседневной жизни Парижа, а точнее Монмартра, конца XIX века
Недавно в Эрмитаже прошла выставка под названием «Фигура в движении», на которой были продемонстрированы скульптуры Дега. Интересно, что Дега никогда не мастерил из бронзы. Он делал свои скульптуры из воска, а также глины.
После его смерти у него в квартире нашли 150 статуэток из воска – почти все они были аналогичны его полотнам: балерины, моющиеся женщины, всадники на конях. Родственники художника отлили эти фигурки в бронзе.
Дега был очень не бедным человеком, но старость свою проводил в запущенной холостяцкой квартире, без друзей и поддержки. Похороны, как и завещал художник, были тихими и скромными.
При написании этой статьи были использованы материалы таких сайтов:
Эдгар Дега (Edgar Degas) 1834-1917 г.
Французский художник, скульптор, график. Признанный мастер изображения фигуры человека в движении. Биография и картины.
Эдгару Дега (реально его фамилия писалась, как «де Га») несказанно повезло – в отличие от подавляющего числа гениальных живописцев, его родители искренне поддерживали увлечение сына рисованием. Однако сознательность подсказывала юноше, что он должен продолжить семейное дело, став брокером - он даже успел поступить в Парижский университет на факультет права, но внутренние стремления были сильнее его, и, бросив учёбу, Дега с головой окунулся в волшебный мир изобразительного искусства.
1850-е годы – переломное время для юноши. Он полностью меняет жизнь, уходит в живопись, берёт уроки у Луи Ламота, последователя Энгра, и наконец, в 1854 году поступает в Школу изящных искусств.
Затем Дега неожиданно уезжает в Италию для того, чтобы окунуться в атмосферу этой удивительной страны, пронизанной светом искусства мастеров эпохи Ренессанса. При этом короткая поездка его не устроила – он оставил Францию на целых два года, так как утверждал: чтобы понять другой город, страну, полюбить её жителей «шапочного» знакомства недостаточно.
В 1858 году Дега знакомится с Гюставом Моро, который тесно знакомит его с творчеством Караваджо, Рафаэля, Тициана, да Винчи, Веронезе. Именно Моро привил Дега любовь к технике акварели и пастели. Работы, которые создал молодой Дега в Риме, отличаются чёткостью линии, реалистичностью и индивидуализмом. («Римская нищенка», «Дочь Иеффая»).
Вернувшись в 1859 году в Париж, Дега, поддерживаемый финансово своим отцом, обустроил себе мастерскую, где много работал и экспериментировал. В 1962 году он знакомиться с импрессионистами, которые перевернули его жизнь и представления об эстетики живописного искусства. В компании с Ренуаром, Сислеем, Моне, художник устраивал свои выставки в противовес официальному Салону. К слову, в отличие от многих свих «собратьев», Дега успешно продавал свои картины на этих выставках.
Ещё одной отличительной чертой живописца была любовь к городу. В то время как другие импрессионисты внимательно разглядывали природу, Дега путешествовал по городу, запечатлевая в своей памяти его суетливый мир и яркие картинки, которые он переносил на свои полотна.
Однако отец художника видел будущий заработок сына в портретной живописи – богатые заказчики всегда будут приносить доход, и Дега немало преуспел в этом жанре. Начал художник с автопортретов, затем были портреты родных и друзей. Кого бы Дега ни писал он никогда не стремился приукрасить свою модель, придать эстетичную позу, облагородить – его портреты отличаются естественностью, непринуждённостью и психологизмом. Часто светские дамы в роскошных облачениях уходили из мастерской Дега разозлёнными и недовольными, сетуя на непочтение мастера.
Самыми знаменитыми работами Дега в портретном жанре считаются: «Автопортрет в мягкой шляпе», «Семья Беллелли», «Мадмуазель Гортензия Вальпинсон», «Портрет виконта Лепика с дочерьми» и др.
70-е гг. были невероятно насыщенными для мастера. Едва началась франко-прусская война, Дега поспешил записаться в пехотный полк, но на медицинской комиссии узнал, что у него отслоение сетчатки глаза. Если сегодня эта болезнь легко лечиться, то во времена Дега это грозило слепотой (что и произошло с живописцем).
Теперь Дега очень берёг себя – старался не перетруждаться, редко выходил днём на улицу, рисуя, главным образом, после заката, за что и получил прозвище «первый импрессионист ночи». Поменялась и манера мастера – теперь это более острое восприятие, динамизм, большая роль цвета, упрощённый рисунок. Одной из выдающихся работ того времени является картина «Абсент».
Вынужденный творить ночью при газовом освещении, Дега открывает для себя новую главу – кафешантаны. Певицы, танцовщицы, хмельные гости, разгульная раскрепощённая атмосфера нашли в полотнах живописца удивительно эстетичное претворение. Нельзя не восхититься такими работами мастера, как «Концерт в кафе», «Певица с перчаткой», «Амбассадор».
Почти двадцать лет Дега ежегодно приобретал годовой абонемент в театр оперы и балета. Тяжёлый кропотливый труд танцовщиц и музыкантов, который претворяется на сцене невероятное великолепие, дарящее наслаждение зрителю – вот что всегда удивляло и восхищало художника. Первой знаковой работой на эту тему можно назвать «Оркестранты оперы», где автор изобразил своего друга-фаготиста Дезира Дио. Но среди всех балетных изображений автора, по праву лучшей считается картина «Голубые танцовщицы», где помимо необычного ракурса, суетливой динамики, настроения перед выступлением, автору удалось непостижимым образом передать искусственное освещение, так живописно играющее на платьях и плечах танцовщиц.
Ещё одной сюжетной страстью Дега были лошади и собственно скачки. Автор создал множество произведений на данную тему отличных друг от друга и по драматизму, и по содержанию («Проездка скаковых лошадей», «Упавший жокей», «Жокеи-любители» и др.).
Огромное количество произведений Дега посвящены модисткам и женскому туалету, где автор также отказывается от изящных поз в угоду реальности и правдивости.
В последние годы жизни Дега занимался «ремеслом слепого» (со слов самого Дега) – лепил скульптуры. Потеряв зрение, мастер оставил кисти и холст, занимаясь лепкой. Его произведения были небольшого размера и не предназначались для публики, именно поэтому большинство из скульптур не было закончено.
В его дом приходили лишь только самые близкие люди, сам Дега уже почти его не покидал. 27 сентября 1917 года живописца не стало. Проводить его пришли Форен, Воллар, Моне, Бонна, Кассетт, однако, пылких речей не было, так как сам Дега настаивал, что не нужно пространных эпитафий. По завещанию Дега его друг Форен произнёс всего одну фразу: «Он, как и я, любил рисовать…»
Сегодня Дега по-прежнему знаменит и уважаем. Огромный тематический диапазон работ и индивидуальная техника делают его исключительным явлением в мировом искусстве.
