По словам Иосифа Биглера, формулировка впервые была использована Робертом Дж. Хэнлоном из Скрентона, штат Пенсильвания , как эпиграф к сборнику различных шуток, связанных с законом Мерфи , опубликованному в 1980 году под названием «Вторая книга Законов Мерфи, или Ещё больше причин, по которым дела идут плохо». Эпиграф был придуман по аналогии с «Бритвой Оккама ».
Аналогичная фраза встречается в рассказе Роберта Хайнлайна «Логика империи» (1941 год): «Вы пытаетесь объяснить злонамеренностью то, что является результатом обычной глупости». Эта фраза была выделена в отдельную цитату в 1995 году (за пять лет до того, как Биглер приписал авторство Роберту Дж. Хэнлону). По сути, «Бритва Хэнлона» является искажённой «Бритвой Хайнлайна». Определение «Бритвы Хайнлайна» с тех пор звучит как «Никогда не приписывай злонамеренности то, что вполне объясняется глупостью; но не исключай злонамеренности».
Похожая фраза часто приписывается Наполеону Бонапарту :
Ещё одно подобное по смыслу утверждение есть у Гёте в романе «Страдания юного Вертера » (1774 год): «…недоразумения и небрежность создают больше путаницы в этом мире, чем хитрость и злоба. В любом случае, последние два, безусловно, встречаются гораздо реже».
Ещё более кратко и ёмко эту мысль выразил российский писатель Виктор Пелевин , которому приписывается фраза:… легче допустить, что миром правит продуманное на много ходов вперёд злодейство, чем признать очевидное: миром правит бардак - глупость, полнейшая некомпетентность и поразительная, не укладывающаяся в обычную голову безответственность Лиц, Принимающих Решения .
Станислав Лем в фантастическом романе «Осмотр на месте » использует такую формулировку: «Полагая причиной ошибки не зломыслие, но худоумие ваше…».
Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Согласно которой при поисках причин неприятных событий должны прежде всего предполагаться человеческие ошибки , и лишь во вторую очередь - чьи-то сознательные злонамеренные действия. Обычно выражается фразой: «Никогда не приписывайте злому умыслу то, что вполне можно объяснить глупостью » (англ. Never attribute to malice that which can be adequately explained by stupidity ).
По словам Иосифа Биглера, формулировка впервые была использована Робертом Дж. Хэнлоном из Скрентона, штат Пенсильвания , как эпиграф к сборнику различных шуток , связанных с законом Мерфи , опубликованному в 1980 году под названием «Вторая книга Законов Мерфи, или Ещё больше причин, по которым дела идут плохо». Эпиграф был придуман по аналогии с «Бритвой Оккама ».
Аналогичная фраза встречается в рассказе Роберта Хайнлайна «Логика империи» (1941 год): «Вы пытаетесь объяснить злонамеренностью то, что является результатом обычной глупости». Эта фраза была выделена в отдельную цитату в 1995 году (за пять лет до того, как Биглер приписал авторство Роберту Дж. Хэнлону). По сути, «Бритва Хэнлона» является искажённой «Бритвой Хайнлайна». Определение «Бритвы Хайнлайна» с тех пор звучит как «Никогда не приписывай злонамеренности то, что вполне объясняется глупостью; но не исключай злонамеренности».
Похожая фраза часто приписывается Наполеону Бонапарту :
Никогда не приписывай злонамеренности то, что вполне объясняется некомпетентностью .
Ещё одно подобное по смыслу утверждение есть у Гёте в романе «Страдания юного Вертера » (1774 год): «…недоразумения и небрежность создают больше путаницы в этом мире, чем хитрость и злоба. В любом случае, последние два, безусловно, встречаются гораздо реже».
… легче допустить, что миром правит продуманное на много ходов вперёд злодейство, чем признать очевидное: миром правит бардак - глупость, полнейшая некомпетентность и поразительная, не укладывающаяся в обычную голову безответственность Лиц, Принимающих Решения .
Ещё более кратко и ёмко эту мысль выразил российский писатель Виктор Пелевин , которому приписывается фраза:
Станислав Лем в фантастическом романе «Осмотр на месте » использует такую формулировку: «Полагая причиной ошибки не зломыслие, но худоумие ваше…»
Выражение «бритва Хэнлона» означает, что во всех плохих происшествиях виноват не злобный человеческий гений, а всего-навсего глупость. Полностью бритва Хэнлона звучит так:
«Никогда не приписывайте злому умыслу то, что вполне можно объяснить глупостью».
Впервые фраза была использована Робертом Дж. Хэнлоном в 1980-м году как эпиграф к сборнику шуток о законах Мёрфи. Бритва Хэнлона - явная аналогия с бритвой Оккама. Ранее, в 1941-м году, похожую фразу использовал американский писатель-фантаст Роберт Хайнлайн в рассказе «Логика империи». У него фраза звучала так: «Вы пытаетесь объяснить злонамеренностью то, что является результатом обычной глупости».
Впрочем, похожие фразы произносили и другие неглупые люди - политики и писатели. Наполеон Бонапарт, например, говорил: «Никогда не приписывай злонамеренности то, что вполне объясняется некомпетентностью». Бернард Ингам, пресс-секретарь Маргарет Тэтчер, был с ним согласен: «Многие журналисты очень падки на теорию заговора правительства. Я вас уверяю, их материалы получались бы куда более достоверными, если бы они твёрдо придерживались теории, что правительство облажалось».
Российский писатель Виктор Пелевин выдал остроумную игру слов на эту же тему: «Миром правит не тайная ложа, а явная лажа».
Как бы то ни было, многие сходятся в одном: не стоит искать заговор там, где его нет. Возможно, человек (или правительство, в зависимости от обстоятельств) просто совершил глупую ошибку - одну их тех, которые постоянно совершают все без исключения.
Как узнать кое-что личное о собеседнике по его внешнему виду
Секреты «сов», о которых не знают «жаворонки»
Как с помощью Фейсбука завести настоящего друга
15 по-настоящему важных вещей, о которых постоянно забывают
Топ-20 самых странных новостей уходящего года
20 популярных советов, которые люди в депрессии ненавидят больше всего
Зачем нужна скука?
«Человек-магнит»: Как стать харизматичнее и притягивать к себе людей
Издревле считаются символом остроты ума. Глупость же часто называют тупостью и ассоциируют ее с деревянной колодой или другими предметами, неспособными одним махом рассекать всякие сложные материи. Проникновение в самую суть проблемы, ее «хирургическое» понимание и последующее излечение - вот истинное призвание и скальпеля, и интеллекта.
Услышав выражение «Бритва Хэнлона», человек непосвященный может подумать, что речь идет о какой-то особой конструкции прибора, предназначенного для устранения щетины с поверхности лица. Отнюдь нет, это словосочетание означает не какой-то материальный предмет. Так называется утверждение известного Роберта Энсона Хайлайна, получившее известность благодаря опубликованной в 1980 году второй части книги о В переводе с английского ее суть заключается в призыве не искать изощренное коварство и хитрость там, где присутствует лишь глупость. Так что повествование пойдет не о том, как бриться бритвой…
Почему бритва? И почему Хэнлона? Начнем с конца. Хенлон - собственно, тот же Хайлайн, только транскрипция другая. Сам автор многих рассказов и романов ничего не имел против того, чтобы его так называли, перепутать все равно трудно, слишком уж он известен. Вместе с Азимовым и Кларком, Хайлайн входит в «большую тройку» лучших американских фантастов.
Теперь о том, почему крылатому выражению дано название «бритва Хэнлона». Точного толкования этой фразы при жизни ее автора дано не было. Возможно, это и хорошо, определенная загадочность всегда считалась непременным атрибутом литератора, особенно фантаста. К тому же отсутствие пояснений дает свободу для самостоятельного осмысления и утверждения, а это ведь тоже процесс творческий.
Наиболее вероятной представляется версия, согласно которой бритва Хэнлона должна быть наготове у каждого что называется, «в кармане». Это на случай нестандартной ситуации, когда непонятно, совершен ли против него какой-то витиеватый выпад, влекущий неприятные последствия, или инцидент является плодом чей-то глупости, которой, как известно, в отличие от разума, пределов нет.
Восточный мудрец как-то заметил, что хитрость заменяет дуракам ум, а слабым силу. Бритва Хэнлона отсекает своей острой режущей кромкой все их оружие, которым они пытаются, и зачастую не без успеха, противостоять сообществу людей разумных, но разобщенных, и иногда, увы, беспомощных против коварства, даже самого глупого и примитивного.
Впрочем, сама идея отрицания наличия заговора и объяснения неудачи простой некомпетентностью была известна и до Хайлайна, он просто сформулировал ее понятным и современным языком. Наполеону Бонапарту иногда приходилось сдерживать некоторых своих полководцев, видящих причины военных конфузов в шпионаже и измене, в то время как они состояли в их собственных ошибках. А в Советском Союзе долгое время было принято, напротив, предполагать злой умысел у тех, кто что-то не так сказал или сделал. По глупости…
Современный российский также дал свою версию бритвы Хэнлона, в которой утверждает, что не тайные ложи, а явная лажа правит миром.
Согласно которой при поисках причин неприятных событий должны прежде всего предполагаться , и лишь во вторую очередь — чьи-то сознательные злонамеренные действия. Обычно выражается фразой: «Никогда не приписывайте злому умыслу то, что вполне можно объяснить » ( Never attribute to malice that which can be adequately explained by stupidity ).
По словам Иосифа Биглера, формулировка впервые была использована Робертом Дж. Хэнлоном из , как к сборнику различных , связанных с , опубликованному в под названием «Вторая книга Законов Мерфи, или Ещё больше причин, по которым дела идут плохо». Эпиграф был придуман по аналогии с « ».
Аналогичная фраза встречается в рассказе «Логика империи» (): «Вы пытаетесь объяснить злонамеренностью то, что является результатом обычной глупости». Эта фраза была выделена в отдельную цитату в 1995 году (за пять лет до того, как Биглер приписал авторство Роберту Дж. Хэнлону). По сути, «Бритва Хэнлона» является искажённой «Бритвой Хайнлайна». Определение «Бритвы Хайнлайна» с тех пор звучит как «Никогда не приписывай злонамеренности то, что вполне объясняется глупостью; но не исключай злонамеренности».
Похожая фраза часто приписывается :
Никогда не приписывай злонамеренности то, что вполне объясняется .
Ещё одно подобное по смыслу утверждение есть у в романе « » (): «…недоразумения и небрежность создают больше путаницы в этом мире, чем хитрость и злоба. В любом случае, последние два, безусловно, встречаются гораздо реже».
… легче допустить, что миром правит продуманное на много ходов вперёд злодейство, чем признать очевидное: миром правит бардак — глупость, полнейшая некомпетентность и поразительная, не укладывающаяся в обычную голову безответственность Лиц, Принимающих Решения .
