Николай вошёл в комнату, когда я читала Императрице книгу. Я быстро спрятала книгу. Император приблизился и спросил Императрицу:
Вы читали?
Да, Государь.
Хотите, я вам скажу, что вы читали?
Императрица молчала.
Вы читали роман Дюма «Учитель фехтования».
Каким образом вы знаете это, Государь?
Ну вот! Об этом нетрудно догадаться. Это последний роман, который я запретил.
Французский романист описал и свою встречу в Нижнем Новгороде с прототипами романа - декабристом И. А. Анненковым и его женой Полиной , произошедшую в доме местного губернатора А. Н. Муравьёва . Встреча произошла в ходе путешествия Дюма по России летом 1858 года.
Царская цензура особенно внимательно следила за романами Дюма и запрещала их публикацию в России, но, несмотря на это, роман был распространён в России. Роман был впервые опубликован в России на русском языке в 1925 году, в сущности говоря, в пересказе - с искажениями и огромными купюрами (снова по идеологическим соображениям, но уже диаметрально противоположного характера), сокращенный почти что наполовину.В 2004 году издательство Арт - Бизнес - Центр выпустило полный перевод.
В сатирическом очерке Салтыкова-Щедрина «Мнения знатных иностранцев о помпадурах» (1883) действует персонаж француз le prince de la Klioukwa («
Рассказал нам историю Полины, я ни разу не заходил в дом № 4 на Монмартре.
– Надеюсь, – продолжал наш достойный учитель с той отеческой заботливостью, которую он всегда проявлял к своим ученикам, – что вас привело сюда какое-нибудь скверное дело?
– Нет, дорогой мэтр! Я пришел просить вас об одолжении, – ответил я, – однако оно не из тех, какие вы оказывали мне прежде.
– Я к вашим услугам. В чем дело?
– Дорогой друг, вы должны помочь мне: я в затруднении.
– Если в моих силах вам помочь, считайте, что это уже сделано.
– Спасибо. Я никогда не сомневался в вас.
– Говорите, я жду.
– Представьте себе, я только что заключил договор со своим издателем, а мне нечего дать ему.
– Черт возьми!
– Именно вы. Я не раз слышал, как вы рассказывали о своей поездке в Россию.
– Не спорю.
– В какие годы вы там были?
– В 1824, 1825 и 1826-м.
– Как раз в наиболее интересное время: конец царствования императора Александра I и восшествие на престол императора Николая I.
– Я был свидетелем похорон первого и коронования второго.
– Я же говорил!
– Поразительная история!
– Как раз то, что мне нужно.
– Представьте себе… У меня в самом деле есть кое-что. Вы терпеливы?
– Вы спрашиваете об этом у человека, который только и делает, что дает уроки.
– В таком случае, подождите.
Он подошел к шкафу и вынул оттуда какую-то толстенную папку.
– Вот то, что вам требуется.
– Рукопись, прости господи!
– Это путевые записки одного моего коллеги, который был в Петербурге одновременно со мной. Он видел то же, что видел я, и вы можете положиться на него, как на меня самого.
– И вы даете эту рукопись мне?
– В полную собственность.
– Но ведь это же сокровище!
– Сокровище, в котором больше меди, нежели серебра, и больше серебра, нежели золота. Словом, вот вам рукопись и постарайтесь употребить ее с наибольшей для себя пользой.
– Дорогой мой, сегодня же вечером засяду за работу и через два месяца…
– Через два месяца?
– Ваш друг проснется утром и увидит свое детище напечатанным.
– Правда?
– Можете быть спокойны.
– Честное слово, это доставит ему удовольствие.
– Кстати, рукописи недостает одной мелочи.
– Чего же именно?
– Заглавия.
– Как, я должен дать вам еще и заглавие?
– Дорогой мой, не делайте добрых дел наполовину.
– Вы плохо смотрели, заглавие имеется.
– Где же?
– Вот здесь, на этой странице. Взгляните: «Учитель фехтования, или Полтора года в Санкт-Петербурге».
– Ну что ж, раз оно есть, мы его оставим.
– Так как же?
– Заглавие принято.
Благодаря этому предисловию читатель примет в соображение, что ни одна строчка книги не принадлежит мне, даже ее заглавие.
Впрочем, речь ведет друг мэтра Гризье.
Глава первая
Я переживал еще пору иллюзий и владел капиталом в четыре тысячи франков, который казался мне неисчерпаемым богатством, когда услышал о России как о настоящем Эльдорадо для всякого мастера своего дела. Я верил в свой талант и потому решил отправиться в Санкт-Петербург.
Сказано – сделано. Я был одинок, семьи у меня не было, долгов – также. Стало быть, мне требовалось только запастись несколькими рекомендательными письмами и паспортом, что не отняло много времени, и спустя неделю я уже ехал в Брюссель.
В столице Бельгии я пробыл два дня. В Льеже – один день. Здесь в городском архиве служил мой старый школьный товарищ, и я не хотел проехать мимо, не повидавшись с ним. Я рассказал ему о своем желании посетить крупнейшие города Пруссии и места известных сражений. Но он рассмеялся, говоря, что в Пруссии останавливаются не там, где хотят, но там, где это угодно вознице, в полном распоряжении которого находятся все пассажиры. Действительно, по пути из Кельна в Дрезден, где я имел намерение остаться на три дня, нам позволяли выходить из нашей клетки лишь для того, чтобы поесть, на что уделялось ровно столько времени, сколько нужно, чтобы насытиться. После трех дней такого вынужденного заключения, против которого никто из пассажиров не протестовал – настолько это было обычно в королевстве его величества Фридриха-Вильгельма, – мы прибыли в Дрезден.
Не стану подробно описывать, как я добрался до России. Начиная от Вильны я уже ехал по тому самому пути, по которому двенадцать лет тому назад Наполеон шел на Москву.
Я хотел было осмотреть Смоленск и Москву, но для этого нужно было бы сделать крюк верст в двести, что было для меня невозможным. Проведя один день в Витебске и побывав в доме, в котором две недели прожил Наполеон, я сел в повозку, в какой разъезжают курьеры в России. Она называется здесь «перекладной», потому что лошадей перекладывают на каждой почтовой станции.
В эту повозку была впряжена тройка. Одна из лошадей, коренник, бежала молча, высоко подняв голову, а обе пристяжные ржали на бегу, так низко опустив головы, словно собирались вцепиться зубами в землю. Отметим, что по этой же дороге совершала некогда свое путешествие в Тавриду Екатерина.
На другой день вечером я уже прибыл в Великие Луки. Дороги были настолько плохи, а мой экипаж – такой тряский, что я намеревался остановиться здесь, чтобы хоть немного отдохнуть, но решил ехать дальше: мне оставалось до Петербурга не более ста семидесяти верст. Бесполезно говорить о том, что во всю эту ночь я не сомкнул глаз: я катался по повозке, как орех в скорлупе. Много раз я пытался уцепиться за деревянную скамейку, на которой лежало нечто вроде кожаной подушки толщиной в тетрадь, но поминутно скатывался с нее и должен был снова взбираться на свое место, жалея в душе несчастных русских курьеров, которым приходится делать тысячи верст в этих ужасных повозках.
Во всяком другом экипаже я мог бы читать. И надо сказать, что, измученный бессонницей, я не раз пробовал взяться за книгу, но уже на четвертой строчке она вылетала у меня из рук, а когда я наклонялся, чтобы поднять ее, больно стукался головой или спиной, что быстро излечило меня от желания читать.
В начале следующего дня я был в небольшой деревеньке, Бежанице, а в четвертом часу дня – в Порхове, старом городе, расположенном на реке Шелони. Это составляло половину моего пути. Меня искушало желание переночевать здесь, но комната для приезжих оказалась так грязна, что я предпочел продолжать путь. Кроме того, ямщик уверил меня, что дальше дорога пойдет лучше: это и заставило меня принять столь героическое решение.
Дальше мы поскакали галопом, и меня еще больше бросало и швыряло во все стороны. Ямщик на облучке тянул какую-то заунывную песню, слов которой я не понимал, но грустный мотив ее как нельзя лучше соответствовал моему печальному положению. Скажи я, что мне удалось заснуть в эту ночь, никто бы мне не поверил, да и я сам не поверил бы себе, если бы не проснулся, больно ударившись лбом обо что-то твердое. Повозку так тряхнуло, что ямщик чуть не вылетел со своего сиденья.
Тут мне пришло в голову обменяться с ним местами, но как я ему ни толковал об этом, он не мог понять меня. Впрочем, он, может быть, боялся согласиться, так как думал, что в таком случае не исполнит своего долга. Мы поехали дальше: ямщик продолжал свою песню, а я – свою невольную пляску в повозке. Около пяти утра мы прибыли в село Городец, где остановились позавтракать. Слава богу, отсюда до цели моего путешествия оставалось не более пятидесяти верст.
Бог ты мой! Что за чудо! - воскликнул Гризье, увидев меня на пороге фехтовальной залы, где он задержался после ухода наших друзей.
В самом деле, с того самого вечера, когда Альфред де Нерваль рассказал нам историю Полины, я ни разу не заходил в дом № 4 на Монмартре.
- Надеюсь, - продолжал наш достойный учитель С той отеческой заботливостью, которую он всегда проявлял к своим ученикам, - что вас привело сюда не какое-нибудь скверное дело?
- Нет, дорогой мэтр! Я пришел просить вас об одолжении, - ответил я, - однако оно не из тех, какие вы оказывали мне прежде. - Я к вашим услугам. В чем дело?
- Дорогой друг, вы должны помочь мне: я в затруднении.
- Если в моих силах вам помочь, считайте, что это уже сделано.
- Спасибо. Я никогда не сомневался в вас.
- Говорите, я жду.
- Представьте себе, я только что заключил договор со своим издателем, а мне нечего дать ему.
- Черт возьми!
- Вот я пришел к вам. Не поделитесь ли вы со мной своими воспоминаниями?
- Я?
- Именно вы. Я не раз слышал, как вы рассказывали о своей поездке в Россию.
- Не спорю.
- В какие годы вы там были?
- В 1824, 1825 и 1826-м.
- Как раз в наиболее интересное время: конец царствования императора Александра I и восшествие на престол императора Николая I.
- Я был свидетелем похорон первого и коронования; второго.
- Я же говорил!
- Поразительная история!
- Как раз то, что мне нужно.
- Представьте себе... У меня в самом деле есть кое-что. Вы терпеливы?
- Вы спрашиваете об этом у человека, который только и делает, что дает уроки.
- В таком случае, подождите. Он подошел к шкафу и вынул оттуда какую-то толстенную папку.
- Вот то, что вам требуется.
- Рукопись, прости господи!
- Это путевые записки одного моего коллегии который был в Петербурге одновременно со мной. Он видел то же, что видел я, и вы можете положиться на него, как на меня самого.
- И вы даете эту рукопись мне?
- В полную собственность.
- Но ведь это же сокровище!
- Сокровище, в котором больше меди, нежели серебра, и больше серебра, нежели золота. Словом, вот вам рукопись и постарайтесь употребить ее с наибольшей для себя пользой.
- Дорогой мой, сегодня же вечером засяду за работу и через два месяца...
- Через два месяца?
- Ваш друг проснется утром и увидит свое детище напечатанным.
- Правда?
- Можете быть спокойны.
- Честное слово, это доставит ему удовольствие.
- Кстати, рукописи недостает одной мелочи.
- Чего же именно?
- Заглавия.
- Как, я должен дать вам еще и заглавие?
- Дорогой мой, не делайте добрых дел наполовину.
- Вы плохо смотрели, заглавие имеется.
1. Краткая биография Александра Дюма.
2. Характеристика романа "Учитель фехтования".
3. Список литературы.
1. Краткая биография Александра Дюма
В 1802 году, в семье генерала Тома Дюма и дочери простого трактирщика Марии-Луизы Лабурэ родился сын Александр, будущий прославленный писатель-романист.
С самого рождения, Александр жил в городке Виллер-Котре, где прошли его детство и юность. Здесь же он поступил учиться в местный колледж, который закончил в 1823 году.
После окончания колледжа, будущий писатель уехал в Париж и поступил на службу в канцелярию герцога Орлеанского.
С самых юных лет Александр Дюма увлекался театром и поэзией. Больше всех других направлений в искусстве его привлекает романтизм, в те времена еще довольно-таки молодое направление в литературе. Именно в духе романтизма в 1827 году Дюма пишет свою первую драму "Христина", а следом за ней, в 1829 году появляется другое его романтическое произведение "Генрих III и его двор".
Однако продолжать писать ему помешало одно значительное событие, связанное с похоронами генерала Ламарка, случившимися в Париже 5 июня 1832 г. Покойный Ламарк был знакомым Дюма, и родственники генерала обратились к нему с просьбой возглавить колонну артиллеристов, которая должна была следовать за катафалком. Дюма согласился. Так случилось, что на похоронах генерала собралась довольно-таки большая толпа народу, и полицейские вынуждены были разгонять людей. Однако это вызвало в народе волну возмущения, которая привела к тому, что траурное шествие постепенно превратилось в революционное восстание.
Восстание продолжалось несколько дней, после чего было подавлено властями. В ходе этих событий в одной из газет появилась ложная заметка, в которой говорилось о том, что вооруженный Александр Дюма был схвачен властями, арестован и в ту же ночь расстрелян. Над Дюма нависла угроза реального ареста, и ему не оставалось ничего большего, кроме как, следуя совету родных и друзей, отправиться в Швейцарию.
В Швейцарии Дюма прожил несколько месяцев, в течение которых работал над своим первым историко-публицистическим очерком "Галлия и Франция".
Но на этом странствия писателя не закончились. В 1834 году он отправился в путешествие по Испании и Италии. Во время пребывания Дюма в Сицилии известный композитор Беллини посоветовал ему побывать в селении Баузо. Дюма последовал совету, и, осматривая местные достопримечательности, услышал народное предание, существовавшее в тех краях. Именно это предание легло в основу следующего произведения писателя - новеллы "Паскаль Бруно".
Но определенное направление творчества, дух, которые задавал романтизм, не удовлетворяли потребностям автора, и в 30-х годах XIX века Дюма начинает разрабатывать свой собственный литературный жанр. Этот жанр представлял собой особый вид литературного произведения (повести, новеллы, романа). В нем повествование, построенное на основе реальных исторических событий, "разбавлялось" живыми и динамичными диалогами. Главное в этом жанре составляло действие, которое начинало стремительно развиваться уже с первых страниц произведения, а все описательные моменты в нем сводились к минимуму.
Дюма назвал этот новый жанр "исторические сцены". Примером произведения, написанного автором в этом жанре, можно назвать повесть "Правая рука кавалера де Жиака", которая по времени действия совпадала с другим романом писателя - "Изабелла Баварская".
Но, наверное, самыми плодотворными годами творчества Александра Дюма можно назвать период 1840 - 1848 годов. За эти восемь-девять лет были созданы те произведения, которые впоследствии принесли писателю мировую известность.
Однако нельзя сказать, что Дюма работал только в жанре "исторических сцен", напротив, обилие форм, в которых работал писатель, просто удивительно. Из-под его пера выходили различные новеллы, как реалистические, так и фантастические, были среди его творений исторические и нравоописательные романы, путевые очерки и статьи в газетах. Не обошел автор вниманием и драматургию, написав несколько драм и комедий.
Возьмем, к примеру, роман "Граф Монте-Кристо". В этом романе каждая отдельная глава посвящена раскрытию того или иного напряженного момента из жизни какого-либо персонажа. Эти главы связаны друг с другом увлекательным сюжетом, который на протяжении всего действия открывает читателям все новые и новые черты характера героев. Такое построение произведения было характерно для жанра романа-фельетона.
В 1844 году, одновременно с работой над романом "Граф Монте-Кристо", Александр Дюма принялся публиковать один из известнейших его романов "Три мушкетера". Этот и два других романа "Двадцать лет спустя" и "Виконт де Бражелон или Десять лет спустя" образовали знаменитую на весь мир трилогию.
Накануне революции 1848 г. Дюма обращается к эпохе, которой он уделил исключительное внимание в своем творчестве, - к XVI веку, и пишет вторую трилогию, посвященную борьбе Генриха Наваррского за Французский престол: "Каралева Марго", "Графиня Монсоро" и " Сорок пять" (1845 - 1848).
Дюма отрицательно относился к монархии Луи-Филиппа и весть о крушении королевского трона встретил с искренним ликованием. Он устраивает на площади Парижа народное гуляние и уже в марте 1848 г. начинает выпускать журнал, публикуя в нем статьи в защиту Республики. Но Республика просуществовала всего лишь несколько лет.
В декабре Александр Дюма уехал в Брюссель, где начал писать "Мемуары", которые по своим художественным достоинствам не уступают его лучшим беллетристическим сочинениям.
Возвратившись в Париж в 1853 г., Александр Дюма основал здесь собственный журнал "Мушкетер", пытавшийся быть не зависимым в отношении нового режима. Но по-прежнему главным делом его жизни являлся усердный труд над большими романами.
Продолжая заполнять "белые пятна" много вековой эпопеи, Дюма в 1857 г. обращается к роману под несколько завуалированным названием "Сообщники Иегу".
Этот роман представляет тот эпизод из истории Франции, когда она вела революционные войны против коалиции Англии и Австрии. Под именем Иегу скрывался Жорж Кадудаль, известный монархист, заговорщик. Действие романа начинается в 1799 г., когда Наполеон был первым консулом Республики. В стране создалась напряженная обстановка. Восстание в Вандее, спровоцированное монархистами, поддерживалось бандами Кадудаля, грабившими государственную казну и терроризировавшими мирных жителей.
В 1866 г. Александр Дюма направился в Пруссию и Австрию; тогда между этими странами возникла война. С фронта он направляет в парижские газеты обзоры военных действий и одновременно работает над новым романом - "Прусский террор", в котором обличил под именем графа Безеверка прусского канцлера Бисмарка.
Весной 1870 г. Александр Дюма уехал на юг Франции, где должен был подготовить к изданию ряд книг, но франко-прусская война произвела тяжелое впечатление на писателя, его здоровье резко ухудшилось. 6 декабря 1870 г. он умер и был похоронен в Виллер - Котре.
2. Характеристика романа "Учитель фехтования"
Главные герои романа "Учитель фехтования" - Иван Александрович Анненков и француженка Полина Гебль, ставшая после замужества Прасковьей Егоровной Анненковой, запечатлевшей пребывание на каторге в своей книге воспоминаний.
(Воспоминания Полины Анненковой. М., 1929.)
Композицию этого романа Дюма формирует, сообразуясь с теми моментами из жизни героев, которые были зафиксированы Гризье. Богатая фантазия писателя придала хроникальному материалу форму художественного произведения, в котором историзм соседствовал с изрядной долей вымысла.
Узловыми эпизодами сюжета были:
Приезд Гризье в Петербург. Его знакомства с Луизой Дюпюи (Полиной Гебль). Любовь Луизы и кавалергардского офицера Алексея (Анненкова). Встречи республиканца Алексея с заговорщиками. Военное восстание декабристов. Арест Алексея. Суд и ссылка. Следование Луизы в Сибирь. Бракосочетание Луизы и Анненкова на Петровском заводе.
Итак, сюжет романа в основных своих разветвлениях построен сообразно тем обстоятельствам, которые могли сложиться в жизни Анненкова и его близкого друга. М. Н. Волконская в своих "Записках" образно рисует момент приезда будущей супруги декабриста:
"Анненкова приехала к нам, нося еще имя м-ль Поль. Это была молодая француженка, красивая, лет 30; она кипела жизнью и весельем и умела удивительно выискивать смешные стороны в других. Тотчас по ее приезде комендант объявил ей, что уже получил повеление его величества относительно ее свадьбы. С Анненкова, как того требует закон, сняли кандалы, когда повели в церковь, но, по возвращении, их опять на него надели. Дамы проводили м-ль Поль в церковь; она не понимала по-русски и все время пересмеивалась с шаферами - Свистуновым и Александром Муравьевым. Под этой кажущейся беспечностью скрывалось глубокое чувство любви к Анненкову, заставившее отказаться от своей родины и от независимой жизни". (Записки княгини М. Н. Волконской. Чита,1956, с.86.)
Анненков, как представил его Дюма, особо значительной роли в движении декабристов не принимал, но он возвеличен как человек и участник восстания, увлеченный мечтой - основать в России республику, он отдает во имя торжества этого дела все свои средства. Увидев, как в неравной борьбе пали его сподвижники, он не бежит с поля боя, а добровольно вручает свою шпагу офицера царскому сановнику Орлову.
Однако духовная сторона жизни И. А. Анненкова была в определенной степени обеднена автором. Анненков получил прекрасное для своего времени образование, он обучался в Московском университете, стал членом Северного общества. Он отлично знал лекции Дюбуа, швейцарского просветителя, которые прослушал во время своей учебы в университете, и на следствии указал на их особую важность. Как говорил сам Анненков: "Первые свободные мысли внушил мне мой наставник, ибо он всегда выставлял свое правительство как единственное не унижающее человечества, а прочее говорил с презрением, наше же особенно было предметом его шуток".
В своем исследовании роста политического сознания декабристов, М. В. Нечкина пишет: "Поручик кавалергардского полка декабрист Анненков, объясняя Николаю I, почему не донес на Общество, также (как А. Раевский.- М. Т.) мотивировал это честью: "Тяжело, не честно доносить на своих товарищей". В ответ на это Николай, вспылив, крикнул: " Вы не имеете понятия о чести!" Столкнулись два понятия о чести - реакционное и революционное". (Нечкина М. В. Грибоедов и декабристы. М., 1977, с.332.)
Анненков, если верить словам Матвея Муравьева-Апостола, вместе с Рылеевым, Оболенским и Тургеневым был согласен с планом, по которому следовало убить царя и установить республику в стране.
Александр Дюма заканчивает повествование о событиях романа "Учитель фехтования" 1826 годом. Это связано с тем, что согласно приговору Верховного уголовного суда, арестованный 19 декабря Анненков был направлен на каторжные работы сроком на 20 лет с последующей ссылкой на поселение. Поэтому о дальнейшей судьбе своего героя Александр Дюма не знал ничего, и был не в состоянии поведать о ней читателю.
Сейчас стало известно, что Прасковья Егоровна и Иван Александрович прожили в Сибири тридцать лет. За это время их ухитрился повидать находившийся в ссылке Ф. М. Достоевский. Случилось это в 1854 году, а какое-то время спустя в письме П. У. Анненковой Достоевский написал: "Я всегда буду помнить, что с самого пребывания моего в Сибири, вы и все превосходное семейство ваше брали и во мне и в товарищах моих по несчастью полное и искреннее участие. Я не могу вспоминать об этом без особенного, утешительного чувства, и, кажется, никогда не забуду". (Письмо Ф. М. Достоевского П. Е Анненковой, 18 октября 1855 г.).
Дальнейшая судьба И. А Анненкова была связана с Нижним Новгородом, куда в 1856 году он переехал вместе с супругой. В Новгороде Анненков поступает на службу в губернское управление. Однако службой дело не заканчивается, и он становится членом комитета по улучшению быта крестьян. В дальнейшем его избирают почетным мировым судьей. Помимо прочего, Анненков принимает активное участие в проведении крестьянской реформы, и одновременно заводит знакомство с литераторами.
Позже, в своем дневнике от 16 октябре 1857 г. знаменитый украинский поэт Тарас Шевченко сделает такую запись об этом человеке: "На квартире у Якобы встретился и благоговейно познакомился с Иваном Александровичем Анненковым".
Стоит заметить, конечно, что Дюма при написании "Учителя фехтования" допустил ряд весьма серьезных ошибок. Но на самом деле их трудно было бы избежать при обращении к столь сложной и неоднозначной теме, как деятельность декабристов. Поэтому мы не будем заострять внимания на большинстве из них, отметив лишь самые очевидные.
К моменту написания "Учителя фехтования", который был одним из ранних творений Александра Дюма, на счету автора еще не было столь широко известных его произведений, как "Три мушкетера" или "Граф Монте-Кристо". Поэтому Дюма еще не обладал и достаточным опытом, который мог бы позволить ему успешно написать столь масштабное произведение, в основе которого лежит эпохальное событие русской истории.
Следует также отметить и то, что в распоряжении писателя не было достоверных сведений о движении декабристов. Единственный документ, который мог попасть к нему в руки - это "Доклад следственной комиссии". Кроме этого доклада, в распоряжении у Дюма была только история "о нескольких злодеях и безумцах мечтавших о возможности революции", которая наверняка была не больше, чем очередной легендой. Естественно, это обстоятельство в значительной мере повлияло на художественное произведение.
Тем не менее, значение романа "Учитель фехтования" очень хорошо, точно и объективно указал известный литературовед С. Дурылин: "Роман Дюма был повествованием о декабристе, основанном не на вымысле, а на исторической правде, и повествованию этому, вышедшему из-под пера популярнейшего писателя современности, был обеспечен успех и внимание широкого европейского читателя. Для Николая I это не могло не быть весьма неприятным сюрпризом. Роман Дюма привлек внимание - и сочувственное внимание - широкой европейской аудитории к людям, самое имя которых для Николая I было ненавистно. Присуждая декабристов к каторжному молчанию сибирских пустынь, Николай хотел казнить их жестокой казнью полного забвения. Дюма своим романом отменял этот приговор для одного из декабристов и тем самым привлекал внимание к судьбе всех остальных. Эти остальные героическими тенями проходят в романе". (Дурылин С. Александр Дюма - отец и Россия. В кн.: Лит. наследство, №№31-32, М., 1937,с. 513.) На самом деле это так, ведь если внимательно вчитаться в текст романа, описывающий восстание 14 декабря на Сенатской площади, можно заметить, что сам автор поддерживает солдат и офицеров, принявших участие в этом событии и выступает всецело на их стороне.
Какова же дальнейшая судьба писателя? Александру Дюма удалось воплотить в действительность свою мечту, и в 1858 году он приезжает в Россию, в Петербург, где останавливается в особняке Г. А. Кушелева-Безбородко. Этот человек слыл меценатом и беллетристом, и неудивительно, что в его доме периодически собирались различные писатели, критики и прочие литераторы. Именно здесь Дюма познакомился с Д. В. Григоровичем, А. К. Толстым, Л. А. Меем, Н. А Некрасовым и супругами Панаевыми. На протяжении всего своего пребывания в Петербурге, писателя везде встречали приветливо, с самым искренним радушием. И неудивительно, ведь если верить И. И. Панаеву, то книги Дюма в России пользовались не меньшей популярностью, чем на его родине во Франции.
Полтора месяца спустя Дюма покинул Петербург, чтобы продолжить свое путешествие по России. На его пути были Москва, а затем путешествие по Волге от Нижнего Новгорода до Астрахани. Следом за ним, писатель отправился в Кизляр, оттуда в Баку и на Кавказ.
Во Францию Дюма вернулся только через год, в марте 1859 года.
Поездка по России не прошла для писателя бесследно, она помогла Александру Дюма в создании целого ряда очерков, которые составили весьма обширный цикл. Эти очерки долго время еженедельно печатались в журнале писателя "Монте-Кристо".
Список литературы:
Александр Дюма. "Учитель фехтования". "Черный тюльпан". Новеллы. - Москва, "Правда", - 1981 г.
В двух словах можно сформулировать мои мысли после прочтения этого романа так: Даже великие мастера слова не могут за время одной командировки подметить буквально всё, чтобы понять до конца историю и менталитет другого, чужого им народа. Вот именно так и получилось у знаменитого Александра Дюма. Проехавшись по императорской России первой половины девятнадцатого века, Дюма, конечно, многое увидел и этого уже стало достаточно для написания путевых заметок о России, но безусловно, ему захотелось пойти дальше, и он превратил эти записки в небольшой роман о России вообще и о судьбе декабристов на примере Ивана Анненкова в частности.
Понятно, что Дюма достаточно вольно обращается с фактами, сильно утрирует повествование, используя свою богатую фантазию, но это все неважно - главную канву все равно схватить ему удалось.
Почему-то сейчас именно вспомнились известные серии путевых заметок Владимира Познера и Ивана Урганта. Понятно, что они добротно пытаются подойти со своей съемочной группой к отражению действительности в тех или иных странах. И можно легко объяснить, где у них замечательно получилось, а где - не очень. Например, американская и французская командировки удались на славу. И это понятно, ведь Познер долгое время жил в этих странах и знает о людях там изнутри, не по наслышке. А вот испанские и немецкие заметки получились хоть и такими же сочными, но все же неполными. Могу это точно сказать, так как авторы судят по таким странах только по своим непроверенным ощущениям. После третьей серии о Германии я выключил телевизор и долго говорил, что больше не буду смотреть Познера, я был буквально взбешен, так как авторы целых две серии пытались показать зрителям типичные немецкие стереотипы, которые от реальности совершенно далеки от современных немцев. Понятно, что я позже остыл, надо уметь уважать "авторский взгляд" на культуру и быт. Я даже досмотрел испанскую серию до конца, хотя мой знакомый, живущий долгое время в Кадисе, также сильно критиковал показанное в сериале.
Так что, не судите Александра Дюма строго! Только после революции роман "Учитель фехтования" впервые перевели на русский язык, умеем мы держать обиды на "авторские взгляды" автора - неправильная позиция. Даже семья Анненкова давно уже простила писателю вольности (они читали роман в оригинале и с удовольствием переписывались с Дюма). Мы же знаем себя и свою историю, так что фильтровка информации для нас совершенно нестрашна. А мы теперь имеем удовольствие, увидеть того необычного Дюма, который написал не только "Графа Монте-Кристо" и "Трех мушкетеров", но и много-много чего другого интересного и увлекательного.
P.S. Моя пра-пра-пра-...бабушка тоже была богатой дворянкой Могилевской губернии, женой декабриста и последовала за своим мужем в ссылку в далекий Енисейский край. Там же, на берегу быстрой и холодной реки Чулым через несколько поколений и родилась моя мама!..
