О преподавании литературы в школе (сейчас он учит студентов в Школе-студия МХАТ и на филфаке НИУ ВШЭ, раньше работал в московской школе № 57) собрал множество комментариев. Не отбиваем ли мы интерес к литературе, заставляя подростков читать Чехова и Достоевского? Может, такой важный для развития личности предмет, как литература, лучше изучать факультативно, чем плохо?
Иллюстрация к роману "Война и мир"
Вот мы читаем в школе книжки, которые не писались для школьников. Ни "Онегин", ни "Мертвые души", ни "Вишнёвый сад". Считается так: читаем на вырост. Зато они будут знать, что такие книжки есть; они смогут к ним вернуться, когда вырастут. То есть - мы открываем им литературу.
А не закрываем ли мы ее в еще большей степени? Я уже здесь был; это я знаю; спасибо, читали - разве проставленная "галочка" не работает в минус? Как раз и не давая случиться первой встрече и первому пониманию в более подходящем возрасте?
А страшно. Страшно - вдруг без нас они никогда не узнают о Пушкине и Чехове? Лучше мы их загодя, пока они получают обязательное образование, уловим и снабдим знанием.
Полноте. Разве у культуры нет иных механизмов передачи, кроме школы? В школе нет обязательного музыкального и художественного образования - и что? Забыты Моцарт и Бетховен? Не устраиваются фестивали и концерты, люди не ходят в оперу и консерваторию, не слушают записи в инете?
Пропадают Перов и Серов, Малевич и Кандинский? Нет выставок и музеев? Да есть. На концерты и на выставки ходят люди, которые часто не изучали ни музыку, ни живопись, ни их историю и теорию. Если им интересно, они читают и готовятся, или слушают экскурсовода, или еще как-то апгрейдятся. Или не апгрейдятся - и понимают то, что они увидели или услышали, как хотят.
Люди ходят в театр и смотрят кино, хотя обязательного изучения кино и театра нет в школе...
Есть мильон способов припасть и получить. Или не припасть. Оно не пропадет. Передастся не мне, а соседу. Не мне сейчас, а мне потом. Не это передастся, а то... Как-нибудь это обязательно произойдет. И в целом - ничего не пропадет.
Можно испугаться: "Оно-то не пропадет, но ты-то пропадешь без. Припадай немедля! И в обязательном порядке!".
Да ладно. Я столько всего не читал и не прочту, что другие читали и считают абсолютно необходимым, без чего пропадешь. Столько всего открыл позже, чем другие. И не пропал. В мире есть многое, на что можно опереться. Может быть, помочь найти в мире свои точки опоры важнее, чем всех пытаться опереть на одно?
Иллюстрация к роману "Дубровский"
И сдается мне, что страх "если не мы сейчас, то они ничего не прочтут потом" - ложный. Если отменить в школах обязательную литературу, уверен - расцветут творческие клубы и ЛИТО, читательские и писательские кружки, лектории для желающих. И "Онегина" прочтут, когда это надо будет. И "Войну и мир". Толстой и без прекрасно проживет.
Да и в школах много где литература останется. Там, где есть умеющие собрать вокруг себя детей и поджечь их интерес. Думаю, это примерно пятая часть нынешних учителей. Не так уж мало.
Для всех же обязательным должен быть русский. С работой с разными текстами. Учить читать, видеть структуры и смыслы. Писать и думать.
А взрослые книжки оставьте взрослым. Блажен, кто вовремя созрел. А тощий плод, до времени созрелый, а иссушивший ум наукою бесплодной - не блажен.
В комментариях к посту - а их оставляли и коллеги-словесники, и родители старшеклассников, и просто неравнодушные люди - мнения разделились. Пожалуй, самый веский и массовый аргумент "за" уроки литературы - такие, как они есть: "Если б не школа - не прочла бы классиков" .
"Не до них бы стало после. А тогда... какой был кайф! Будто прикасаешься к какому-то запретному миру, будто тебе дают некий аванс, считают мудрее и взрослее, чем ты есть! Как шикарно, что со мной это было, и как жаль мне тех, кто не получил или не получит такой школы. Урезанное до удовольствия и якобы детского уровня образование учит потреблять, но не мыслить".
"Во взрослой жизни читать некогда! Некогда фатально, вот вообще. Даже учителю литературы, даже тому, кому сказочно повезло с учителями и в школе, и в вузе. Если бы меня в своё время не ткнули почти принудительно носом в Пруста - ну, когда бы я его ещё прочла? А он мне прямо вот очень нужен!"
Но и тех, у кого школьная программа отбила охоту читать классиков , достаточно:
"Недавно думала о том, что многое из прочитанного в школе было бы интересно прочитать сейчас, но как-то странно: я уже читала. Тем более странно перечитывать то, что не понравилось, хотя именно это и стоило бы рассмотреть новым взглядом".
"Берешь очередную художественную книгу в руки и думаешь: а вдруг я не пойму, что автор хотел сказать, учителя-то с методичкой в руках нету уже".
"Практически вся литература, которую изучают в средней школе создана а) для чтения и получения эстетического удовольствия от этого процесса, б) для взрослых читателей. А в школе в подавляющем большинстве подростки вынуждены не читать не спеша и с удовольствием, а готовить уроки по литературе среди прочих математик, физик и химий. Мало кому впоследствии, если он не связал себя с литературой и пр., удается вернуться к регулярному чтению (перечитыванию) классики, которую задавали в школе. Даже многочитающие люди в основном читают новинки, современную иностранную литературу и пр."
Иллюстрация к роману "Евгений Онегин"
Часть аудитории твердо убеждена, что без литературы в школе все развалится, и учить детей надо именно на сложных произведениях , проверенных временем и программой:
"У культуры нет другого механизма передачи, кроме того, чему учат в школе".
"Речь о том, чтобы обязательная программа смогла сформировать вкус, навык, интерес..."
"Вообще-то образование - для развития, а не для стагнации или деградации. Если давать по возрасту - развития не случится. Кому тяжело и не хочется грызть гранит науки, я бы предложила места в классах не занимать и время учительское не тратить. Есть много полезных навыков, ремесленных, чему можно обучать большинство. Поэтому и возникают лицеи и гимназии - для тех, у кого достаточный уровень для понимания Толстого. Всем остальным вполне хватит СОШей, и тут могу согласиться - можно давать что-то попроще".
Сергея Волкова даже язвительно заподозрили в поддержке семейного обучения (чего он, кстати, и не отрицает):
"Вообще в последнее время как-то многовато пошло статеек о том, что в школе на самом деле учиться вообще не надо, и зря там мучают бедных деток".
По другую сторону баррикад - те, кто или лучше представляет себе современных детей, или готов более трезво посмотреть на русскую литературу XIX века.
Вот, например, мнение школьного библиотекаря. "Не понимают они „Войну и мир“, умирают от скуки, от тоски даже у хороших литераторов. А вот подростковую литературу читают, обсуждают потом охотно. Привычка читать приведёт их к чтению классики непременно".
"Ну вот что такого даёт „Война и мир“ пупсу? В возрасте, когда нет полутонов, какое может быть глубокое понимание сложных взаимоотношений взрослых людей? Это вообще насилие над ребенком - заставлять в этом разбираться. Это все равно, что разбирать со школьниками драматические отношения соседа с женой, любовницей, начальником, партнёрами по бизнесу. Надо что-то попроще и не такое длинное, как романы - рассказы, повести".
Часть аудитории вполне представляет себе литературу в школе как чтение книг современных авторов , близких подросткам.
"И читать классику с детьми прекрасно, но, одновременно, читать что-нибудь, написанное „для детей“, не менее прекрасно. Я в детстве поглощала вперемешку такое количество классики и неклассики, что мама дорогая, - но только ни одного школьного урока литературы до 9 класса не помню. А книжки помню. И „Онегина“ в 7-м классе (бабушка подсунула), и „Как закалялась сталь“ в том же 7-м по программе, и „Четвертую высоту“, и „Большие надежды“ Диккенса, и „Страдания юного Вертера“, и чертову кучу сюжетов почти без авторов и имен „про одну девочку, которая...“ или про „одного мальчика, который“ (в советские времена в таких книжках недостатка не было и ничему плохому они не учили).
Сегодня эту нишу (не на века, но и не дрянь) заполняют в основном переводные издания „Самоката“, „Розового жирафа“ и др. Вы бы слышали, какой восторг вызвало известие, что в программу 7-го класса вошли „Стажеры“ Стругацких (как образец утопии) и „Дающий“ Лоури (как, в свою очередь, антиутопия). „Дающий“ всплыл так: разговаривали со взрослыми в поездке об этих жанрах, а буквально крутившийся „под ногами“ мальчик встрял: мам, это что ли как „Дающий“? А с другой стороны жрет совесть - „Дубровского“ не проходили и „Портрет“ Гоголя, Диккенса не читали и Стендаля тоже... Может, все предметы отменить, а одну литературу оставить?"
Обсуждение
Хочу написать про свой опыт. Мой сын закончил экономический класс математической гимназии при одном из университетов страны. Понятно,что нагрузка в школе огромная + дополнительно языковая школа,но в нашей гимназии требовали читать классическую литературу в подлиннике (за сокращенные варианты ставилась оценка 2). Я хотела поддержать своего сына,а потому читала это произведение вместе с ним. Именно читала,а не перечитывала,т.к. в школе его сама не читала (умудрялась). Считаю,что чтение классики очень полезно для речи ребенка и грамотности.Сын уже закончил магистратуру университета при правительстве РФ, трудится в крупной компании. А года я говорю, что у него " подвешен язык", то сын смеется:" Я же Войну и мир прочитал...Читали и обсуждали вместе " Путешествие из Петербурга в Москву"," Мертвые души " и т.д. Все по программе. Польза несомненная,а вот времени нужно много. Поэтому читать нужно летом.
Не согласна что литературу нужно отменить в школе.Отменить нужно русский язык,и заменить его литературой.А вот то что классика написана не для детей согласна,когда перечитываешь ее во взрослом возрасте совсем другое понимание смысла.Классику читать нужно из-за русского языка,то есть из-за того "великого и могучего" которым сейчас уже редко кто пользуется в обиходе и которому невозможно научить просто на уроках русского,для этого нужно читать классику.А уж смысл-кто что поймет.
02.02.2018 22:27:44, Линдааa"Кайф! Будто прикасаешься к какому-то запретному миру, будто тебе дают некий аванс, считают мудрее и взрослее, чем ты есть!" (С)
Вот почти этими словами мой сын, поглощающий книги запойно, объяснил свой выбор "Мастера и Маргариты" (сейчас читает) - деремся, чтобы спать лег вовремя:)
Но он и школьную литературу с превеликим удовольствием читает (только Ревизор не впечатлил:(сейчас закончили, что ж, поведу на спектакли). А уж Капитанскую дочку 2 раза перечитал (летом и сейчас по программе) и Тараса Бульбу:)
Так что у каждого свои погремушки:)
Фильм достаточно посмотреть.
02.02.2018 12:47:00, шла мимоМне вообще-то плевать на то, что будут проходить в школе и будут ли вообще что-нибудь проходить - дети выросли, внуков пока нет и это уже будет не моя забота, но то, что литература в школе может отбить полностью или частично интерес к книгам - это точно на примере моей семьи. Муж навсегда вычеркнул для себя русскую классику - до сих пор не может слышать о ней без содрогания. Хотя читал и читает всю жизнь много и с удовольствием. но - только не тех авторов. которых упоминали в школе. Сын тоже любил читать изначально (с 5 лет, как научился) , но с тех пор как началась серьезная литература в школе (с 8 кл) - перестал читать почти совсем. Но может это еще от учителя зависит, с 8 кл. их было 2, одна другой стоит.
Потрясающе. Ну мои жалобы на то, что дочь не читает, много кто видел, наверное.
В общем, осилила она из ключевых произведений штук пять за все время учебы в школе, и среди них "Война и мир" с " Тихим Доном", причем читала она их потому, что это интересно. Ей интересно.
Вот сейчас она с отвращением рассказывает о поэзии Маяковского. Кстати, очень симпатизирует старику Болконскому и княжне Марье. Ну и, естественно))), не любит Наташу Ростову.
Как я рада, что у меня в физмат классе была изумительная, чудесная учительница литературы!
И мне все было как раз, все по возрасту, абсолютно точно.
По сути я литературой в 10-11 гораздо больше занималась, чем математикой и физикой. Но математика и физика, как ни странно, от меня никуда не убежали:))
" Если отменить в школах обязательную литературу, уверен - расцветут творческие клубы и ЛИТО, читательские и писательские кружки, лектории для желающих."
Ну, кто доживет. Когда я думаю о старости и пенсии, я прекрасно знаю, чем бы я занялась, Наконец-то, можно было б делать то, что я люблю - читать непрерывно, часов по 6-7, без всяких забот отвезти-привезти-накормить-проверить-мотивировать. Но, с другой стороны, если бы у меня не было детства с книгами и с хорошими, интересными разговорами о книгах дома и в школе, у меня даже таких мечтаний бы не было б.
что подбор произведений можно поменять - я согласна. можно давать на выбор, можно изменить подход в сторону большего обсуждения, меньшего литературоведения.
но вот с этой частью "Если отменить в школах обязательную литературу, уверен - расцветут творческие клубы и ЛИТО, читательские и писательские кружки, лектории для желающих. И "Онегина" прочтут, когда это надо будет. И "Войну и мир". Толстой и без школы прекрасно проживет.
Да и в школах много где литература останется. Там, где есть умеющие собрать вокруг себя детей и поджечь их интерес. Думаю, это примерно пятая часть нынешних учителей. Не так уж мало." - не согласна совсем. можно все отменить, почему только литературу? пусть расцветают физические-математические-биологические и прочие кружки и клубы. что значит - литература останется там, где есть умеющие собрать вокруг себя детей и поджечь их интерес? кто это будет решать?
прочитала статью по диагонали, но я тоже считаю - авторы писали для взрослых. Это не литература для школы. Кто дозрел - прочитает и перечитает еще не раз. Литературу для подростков найти трудно, но, вероятно, можно.
Почему уроки литературы в школе раскололи педагогов на «классиков» и «современников»
Текст: Ирина Ивойлова/РГ
Фото: В. Кожевников/ ТАСС
Если школьные программы по математике или биологии никто не рвется менять, то вокруг литературы постоянно идут споры. Нужен или нет «золотой список» обязательных для изучения книг? Давать или нет список литературы на лето? Вводить ли устный экзамен по литературе? Каких авторов современные дети не в состоянии понять? Об этом корреспондент «РГ» беседует с заместителем директора московской школы N1269, финалистом одного из конкурсов «Учитель года Москвы» Екатериной Баркиной.
Екатерина Алексеевна, одно из последних предложений — изучать Толстого и Достоевского факультативно, так как для учеников эти авторы слишком сложны. Вы за или против?
Екатерина Баркина:
Если поставить задачу досконально изучить «Преступление и наказание» и «Войну и мир», то надо исключить все остальные произведения из программы. И целый год читать только эти. Тогда ученики поймут и философию Толстого, и его логику изображения исторических событий, и нравственно-философскую позицию Достоевского. Но это дело студентов-филологов. Задача школы иная — привить ученикам вкус к чтению, показать, что такое хорошая литература, которая заставляет читателя сопереживать, рассуждать. А это и , и . Если все время читать беллетристику, «легкую» литературу, никогда не выработается вкус к переживаниям, сильным эмоциям. А чтение — отдых только тогда, когда ты понимаешь, что эти эмоции, переживания тебе приносят удовольствие, делают тебя лучше.
То есть список обязательных авторов не меняем?
Екатерина Баркина:
Пересматривать программу по литературе необходимо, потому что в ней остаются произведения, которые отсеяны временем. В то же время появились и новые, достойные изучения. Но есть база, первооснова, от нее отказываться нельзя ни в коем случае. Это Грибоедов, Гоголь, Достоевский, Толстой и многие другие.
Не понимаю, как можно читать и понимать литературу ХХ века, если не прочитать, например, «Легенду о Великом инквизиторе» из «Братьев Карамазовых» или не иметь представления о романе Чернышевского «Что делать?»? Как потом читать антиутопии Евгения Замятина «Мы», Дж. Оруэлла «1984»? Как понимать произведения ?
А Замятин есть в программе?
Екатерина Баркина:
Да, в 11-м классе. И, между прочим, это одно из самых читаемых произведений.
Почему Замятин в 11-м классе, а такие сложные авторы, как Толстой и Достоевский, изучаются в 9-10-м?
Екатерина Баркина:
Сейчас обязательным является только начальное общее и основное общее образование, т.е. с 1-го по 9-й класс. И если раньше с 9-го по 11-й класс была линейная программа по литературе (9-й класс заканчивали «Мертвыми душами» Гоголя), то теперь основной курс заканчивается в 9-м классе, и необходимо пройти все — от «Слова о полку Игореве» до «Судьбы человека» . А в 10-м классе изучаем классическую литературу ХIХ века, начиная с Пушкина, в 11-м — литературу ХХ века, в том числе и Замятина.
Какие книги из школьной программы даются ученикам труднее всего?
Екатерина Баркина:
К примеру, «Соборяне» Лескова очень сложны для понимания. Это произведение связано с религиозным, христианским, православным сознанием. Тяжело идет Салтыков-Щедрин. Знакомство с его произведениями начинается со «Сказок для детей изрядного возраста» в 7-м классе, а в 8-м классе — фрагменты из «Истории одного города».
Мне кажется, это методическая ошибка. Все равно что начинать знакомство с искусством с Босха: человеку, который толком еще не знает реализма, сразу предлагают понять сюрреализм. «Историю одного города» стоит изучать вместе с «Историей государства Российского» Карамзина в старшей школе. Почему? Потому что посмотрел на историю как реалист, а Салтыков-Щедрин — как сатирик, даже как сюрреалист, хотя направление это и сформировалось только в начале ХХ века.
Получается, надо больше заниматься не содержанием, а методикой преподавания литературы?
Екатерина Баркина:
Конечно. В том числе необходимо предусматривать соответствие литературного периода тому, что учат школьники на уроках истории. Например, в 5-м классе изучается повесть Тургенева «Муму».
О крепостном праве дети имеют весьма отдаленное представление, потому что изучают в этот момент «Историю Древнего мира», древние цивилизации.
Вообще программа по литературе в 5-7-х классах очень дробная: практически каждый урок — новое произведение. А что такое один урок на рассказы Астафьева, Распутина, Нагибина? Для того чтобы научиться понимать слово, авторскую позицию, почувствовать стиль автора, нужно время.
В каких классах совпадают по историческому времени программы по истории и литературе?
Екатерина Баркина:
Попадать в исторические координаты мы начинаем где-то в 8-9-м классе, когда изучается Всеобщая история и история России ХIХ и ХХ веков. Когда появляется историческая точка зрения на важнейшие для литературы события: Отечественную войну 1812 года, восстание декабристов, отмену крепостного права, революции начала ХХ века и т.д. Поэтому понять замысел «Дубровского» с точки зрения взаимоотношений разных социальных классов, размежевания в дворянской среде в 6-м классе — непосильная задача. К тому же дети ждут хеппи-энд, а его в «Дубровском» нет. К тому же настоящая литература требует кропотливой работы со словом, а школьники не умеют и не хотят вчитываться, не раздумывают над смыслом, значением слов.
Читаем, допустим, «Обломова». В ответ на вопрос: кто лучше, кто нужен России — или Штольц, — к сожалению, обычно называют последнего. Спорю с ними: «Что же получается: Гончаров написал роман о человеке, который просто лежит на диване и ничего не делает? Почему же тогда Ольга, выйдя замуж за замечательного Штольца, несчастна с ним? А вы перевели с немецкого на русский язык фамилию Штольца?» С сожалением констатирую: редко кому приходит в голову заглянуть в словарь.
Может, классику как-то иначе надо доносить?
Екатерина Баркина:
Надо менять взгляд на обучение. Современные дети сегодня заглядывают на шаг вперед: «Я учу это, а зачем мне это нужно? Как я смогу применить это в жизни?»
Я прихожу на урок и спрашиваю педагогов: «Какой прием, какие задания, предложенные ученику, работают на формирование универсальных учебных действий?» Это вопрос часто вызывает затруднение.
Значит, учителя не понимают, что от них требуется?
Екатерина Баркина:
Получается так: учитель находится в рамках своего предмета, в рамках школьной программы, а, например, работа с ученическими проектами требует выхода из зоны комфорта. Скажем, ученики выбирают тематику, не связанную с программой: Древнюю Грецию, восточную литературу, японские стихи хокку и многое другое. Учителю самому надо открывать этот проект для себя. А у него нет времени, а часто — и желания.
Разве словесник не обязан все это знать?
Екатерина Баркина:
В рамках программы — да, все остальное — это вопрос профессионального мастерства, кругозора. В профессиональном стандарте сказано: «Педагог должен демонстрировать знание предмета и программы обучения», нет детализации предметного содержания. Если бы такой перечень был, я, как завуч, могла бы попросить учителя, например, сдать , пройти независимую экспертизу предметных знаний. А в стандарте прописано, какими профессиональными компетенциями должен владеть учитель, как вести воспитательную работу, к каким изменениям должен быть готов. А это можно оценить только по результатам обучения, воспитания и развития школьников.
Извините, а вы сами ЕГЭ по литературе или по русскому языку сдавали?
Екатерина Баркина:
Да, в прошлом году сдала ЕГЭ по русскому языку и получила 96 баллов. ЕГЭ по русскому и по литературе сейчас устроен достаточно разумно. На литературе возможен выбор тем для сочинения, которые вполне соотносимы с темами экзаменационного сочинения старого, привычного формата. Но учитель не привык сдавать экзамен. Вы знаете, какой была реакция коллег, когда им было предложено пройти независимые испытания? — «Почему мы должны что-то сдавать?!»
Вы даете ученикам список литературы на лето?
Екатерина Баркина:
Даю два списка. Один дублирует программу, которую будем проходить в следующем году. Второй включает литературу по возрасту, и этот список стараюсь каждый год обновлять. В нем есть и современные произведения для разных возрастов: Ю. Нечипоренко «Смеяться и свистеть», В. Ледерман «Календарь ма(й)я», А. Дорофеев «Божий узел», «Сахарный ребенок» Ольги Громовой, «Черновик человека» М. Рыбаковой, «Лестница Якова» , «Зулейха открывает глаза» Гузели Яхиной и многие другие.
На встречах с коллегами обязательно обмениваемся впечатлениями от прочитанных нами и нашими детьми книг, составляем списки. У меня накопилась уже целая тетрадь.
Как вы считаете, четыре года бакалавриата достаточно, чтобы подготовить хорошего учителя?
Екатерина Баркина:
Достаточно, если бы была грамотно написана программа, которая включала бы философию, психологию, педагогику, методику, дидактику и предметное содержание. А то бывает, что выпускники педвузов пишут с ошибками.
Сначала бакалавриат и магистратура, специалитет, а потом своего рода ординатура — педагогическая практика — работа в школе в рамках системы наставничества. И смысл этого этапа не в том, что педагогу доплачивают как молодому специалисту, а в том, что за ним закреплен куратор, наставник, который его консультирует, делится с ним секретами мастерства, просто учит работать. Филологам в педвузах не хватает латыни, а в классических университетах можно давать больше методики и психологии.
Может, стоит давать побольше педагогики в классических университетах?
Екатерина Баркина:
Педагогика в университетах есть, но, по моим воспоминаниям, — это был один из самых скучных и неинтересных курсов. Возможно, мне не повезло. А педагогика должна быть совмещена с психологией, философией, социологией и другими антропологическими дисциплинами. Надо найти золотую середину между классическим университетским и педагогическим образованием.
ЛИЧНОЕ МНЕНИЕ
Из школьной программы ребятам даются труднее всего «Муму» Тургенева, «Миргород» Гоголя, «Тарас Бульба» Гоголя, «История одного города» Салтыкова-Щедрина, «В дурном обществе» Короленко. А с удовольствием читают: Булгакова, Маяковского, Блока, Мандельштама, Цветаеву, Замятина.
МНЕНИЕ
Галина Пономарева, завотделом «Музей-квартира Ф. М. Достоевского» Государственного литературного музея, кандидат филологических наук:
Достоевского исключать из школьной программы нельзя. Но можно рекомендовать учителю выбирать, какие произведения изучать: «Преступление и наказание», «Униженные и оскорбленные» или «Бедные люди» (в младших классах — «Мальчик у Христа на елке», «Мужик Марей»). Я бы, конечно, остановила выбор на «Преступлении и наказании». Разве философская мысль «Тварь я дрожащая или право имею?» сложна для подростка в 16 лет? Это сегодня еще и важный цивилизационный вопрос.
К чтению Достоевского ученик средней школы должен быть подготовлен. Я за то, чтобы учителя давали детям на лето короткий, но реальный список литературы. В нем должны быть «Слово о полку Игореве», Фонвизин, Крылов, Радищев (можно в отрывках), Грибоедов, Пушкин, Лермонтов, Тютчев, Гоголь, Тургенев, Гончаров, Некрасов. Обязательно «Война и мир» Толстого, «Тихий Дон» Шолохова, Солженицын, Распутин, Вампилов («Утиная охота»). Что-то из Блока, Маяковского, Ахматовой, Цветаевой, Пастернака. Не думаю, что в этот список стоит включать Улицкую, Сорокина, Дмитрия Быкова.
13/09/2017
Как преподавать литературу в школе? Об этом спорят много и горячо. Одни говорят о необходимости обучения по строгим методикам, другие выступают за свободное творчество учеников. О том, куда эти споры нас уведут, рассказал Сергей ФЕДОРОВ, заведующий кафедрой филологического образования Санкт-Петербургской академии постдипломного педагогического образования, руководитель Санкт-Петербургского отделения Ассоциации учителей русского языка и литературы (АССУЛ).
- Какой сейчас главный пункт спора об изучении литературы в школе?
- Cамая сложная ситуация сегодня, наверное, связана со спорами вокруг того, что изучать. Это довольно грустно, ведь в стране с многовековой культурной традицией, где в основании всегда была литература, вопрос этот, казалось бы, давно должен быть решен. Для меня очевидно, что изучать надо нашу классику. Но программа сегодня перегружена, с этим тоже нужно что-то делать.
Например, либеральная критика в ответ на список, разработанный Ассоциацией учителей русского языка и литературы, стала кричать, что в этом перечне около четырехсот произведений. И кто же это все прочитает?! Но, во-первых, текстов было меньше на порядок, а во-вторых, посчитали и такие, как «Умом Россию не понять» Тютчева.
С другой стороны, те, кто обвиняет либералов в том, что они хотят уничтожить наши духовные скрепы, тоже не всегда правы. В примерной программе по литературе для пятого-девятого классов, которую разрабатывали Сергей Волков и его коллеги, всего 12 обязательных произведений, остальное содержание вариативно. Я бы этот круг расширил (там совсем нет лирики), но оставил бы все тексты, которые там были названы, - это действительно стержневые произведения. В то же время порой озвучиваются удивительные, суперлиберальные инициативы... Например, убрать из программы «Войну и мир», поскольку детям трудно этот роман читать. Ну, знаете, и «Курочка Ряба» не простое произведение.
- Но чем-то все равно придется пожертвовать.
- Если взять критерий удобства изучения, то тут можно привести в пример ситуацию с Львом Толстым. В школьной программе два романа-эпопеи: «Война и мир» в десятом классе, и «Тихий Дон» Шолохова в одиннадцатом. Я думаю, что на уровне негуманитарных классов можно оставить одно произведение. И, наверное, можно отказаться от романа Шолохова. Почему не от романа Толстого? Потому что «Война и мир» очень удобен для изучения. Как справедливо отмечает профессор СПбГУ И.Н. Сухих, роман строится по принципу комбинирования эпизодов. Есть эпизоды-описания, есть эпизоды-события, есть эпизоды-размышления. Если учитель строит изучение на вдумчивом выборочном анализе этих эпизодов, то у школьников возникает целостное впечатление о романе-эпопее.
Конечно, в построении школьного курса литературы нужно учитывать преемственность текстов. Мы не сможем понять более поздние и современные произведения, если уберем им предшествующие. Возьмем для примера «Ниоткуда с любовью, надцатого мартобря…» Иосифа Бродского (я бы обязательно включил его в кодификатор ЕГЭ по литературе) - в этом стихотворении мы с легкостью найдем с десяток цитат и реминисценций. Тут отсылки и к Пушкину, и к Гоголю, и к Есенину, и к Маяковскому. Как мы в этом разберемся, не зная истоков?
И есть вещи, вообще не подлежащие обсуждению. Если вы на улице попросите людей вспомнить какое-нибудь стихотворение Пушкина, все вспомнят: «Я вас любил, любовь еще, быть может...». Это один из тех текстов, что формируют наш ментальный выбор. Как только это стихотворение вошло в наш культурный канон, а закрепляется он именно школьной программой, русский человек уже не может желать в любви быть собственником и ревнивым эгоистом. Конечно, в жизни бывает по-разному, но идеальным жестом, к которому мы стремимся, оказывается жест Пушкина: «Как дай вам Бог любимой быть другим». И очень важно, чтоб через такие ментальные тексты и жесты прошли наши ученики.
А если говорить не о списках, а о методиках? Кто сегодня у руля в российском образовании: либералы или консерваторы? С одной стороны, введен федеральный образовательный стандарт, вроде бы ратующий за свободу самовыражения, с другой стороны, есть формализованный ЕГЭ.
- Впечатление такое, потому что мы начали строить дом с крыши, а не с фундамента. Мы сначала ввели ЕГЭ, а потом уже стандарт, хотя должно быть наоборот. Сейчас все это подгоняется, но опять не без перегибов. Взять ЕГЭ: родился он, конечно, как явление вовсе враждебное литературе. Критиковали, критиковали, наконец, убрали все тестовые задания, но что теперь? Теперь детям нужно написать пять творческих работ на разные темы: четыре небольших и одну развернутую. И все за четыре часа. Это физически невозможно.
- ЕГЭ критикуют за то, что он ставит учеников в тесные рамки определения авторской позиции.
- Так было раньше, но сегодня одно из требований к экспертам ЕГЭ звучит так: оценивать нужно не авторскую позицию, а аргументацию ученика. Но нужно понимать и то, что интерпретация не может быть произвольной. Школьник вправе определить ее по-своему, если он докажет свои умозаключения примерами из произведения. Но не одним примером, а несколькими. Но проблема как раз в том, что такой обстоятельной работе препятствует техническая сторона экзамена: мало времени и много заданий.
- Говоря об интерпретации, мы подобрались к герменевтике.
- Герменевтика - искусство толкования. Это такой подход, который подразумевает, что одно и то же произведение может быть прочитано по-разному. Подход как раз либеральный. И очень интересный.
Как это выглядит на практике? Допустим, я не предлагаю детям проанализировать десять стихотворений Державина, найти там главную мысль и показать, какими средствами она выражена, а предлагаю им сделать коллаж из фотографий, раскрывающий художественный мир поэзии Державина. И в этот ученический коллаж чего только не войдет. И герб Российской империи, и что-то из серии «мертвые с косами стоят», и, может, даже, что-то фривольное из серии 18+. И это по-державински.
Лучший способ изучения Грибоедова - поставить «Горе от ума» на школьной сцене. И пусть наши ученики сыграют каждую сцену по-своему.
- А параллели с днем сегодняшним проводить можно?
- Обязательно! Кто такой Печорин? Первый русский блогер. Почему? Потому что дает свои дневники читать. И не только дает читать, но и пишет с оглядкой на читателя. Печорин - абсолютно современный герой: для него самопрезентация важнее самопознания.
А эпилог «Преступления и наказания» про трихины, внедрявшиеся в человеческое сознание, после чего каждый зараженный осознавал себя единственно правым? Посмотрите, что творится в мире! Кто прав? Америка? Северная Корея? ИГИЛ? Россия? А в России кто прав? Патриоты или либералы? Все считают себя правыми.
Только читать нынешние дети не хотят. И что с этим делать?
- Очень просто. Я петербургский учитель, хранитель петербургской педагогической традиции, а родоначальник этой традиции Петр Великий говорил: «У меня есть палка - я вам всем отец». Поэтому я стою на том, чтобы читали. Кто не читает - тому два. А выяснить, кто не читал, мне нетрудно: пара вопросов - и все становится ясно. А вот что они из прочитанного вынесут, уже не в моей воле, а их свободный выбор, и его нужно уважать.
- Полезно ли чтение из-под палки?
- Если прочтут, что-то все равно отзовется в душе. Всякое образование в той или иной степени насилие. И как это ни парадоксально, если насилие не превращается в самодурство и учительскую деспотию, результаты могут быть вполне позитивными.
- Как у нас сегодня с кадрами в образовании?
- Хороший учитель - это айсберг: 10% на поверхности, 90% скрыто. Дети тянутся к тем, в ком есть эта глубина, с кем интересно разговаривать и спорить. Подростки не очень уважают урокодателей, которые просто дают им необходимую информацию по предмету. У педагогов сегодня есть великолепный конкурент - Интернет. Им дети прекрасно пользуются, когда надо списать. Увы, ловлю их на этом постоянно. Одного на днях поймал, говорю: «Списано». А он мне с вызовом: «Но не всё!» И тут же оправдывается: «Мне трудно писать». Я отвечаю: «А мне трудно учить».
- Действительно трудно?
- Да, учить сегодня трудно. Когда педагогу нужно написать огромное количество технологических карт, рабочих программ, и он еще должен участвовать в борьбе с коррупцией, наркотиками и антитерроре и обязательно об этом письменно отчитаться, то он превращается в винтик мертвого бюрократического механизма. Никакие стандарты ничего не изменят. Некогда эти стандарты воплощать в жизнь, нет возможности у педагогов развиваться.
А скоро и развивать будет некого. У нас исчезает профессиональное педагогическое образование. Сегодня, чтобы поступить на филфак Герценовского университета, не надо сдавать ЕГЭ по литературе, теперь там принимают сертификат ЕГЭ по обществознанию. И это в ведущем педагогическом вузе не только Санкт-Петербурга, но и России. Когда я пятнадцать лет назад в РГПУ имени А.И. Герцена читал лекции по методике преподавания литературы в школе, на них собиралось до ста слушателей - студентов третьего курса. Методика была тогда обязательным условием обучения в педагогическом вузе по специальности «русский язык и литература». Сегодня в лучшем случае десять, может быть, пятнадцать человек прослушивают этот курс. Спасибо Болонскому процессу, мягко говоря, странному, педагогическому бакалавриату, когда студент уже на первом курсе идет на практику в школу, чтоб «научиться коммуницировать» с детьми, но при этом за четыре года не проходит, например, серьезного курса истории литературы.
- Зареформировали?
- Абсолютно верно. Система образования должна быть самой консервативной сферой, а у нас то одно предлагается, то другое, то - вперед, то - резко назад. Убрали сочинение, ввели ЕГЭ, потом стали каждый год его переделывать. Вернули сочинение - прекрасно. Но опять каждый год возникают идеи поменять правила. Учителя с восьмого класса готовят детей к этому сочинению, учитывают одни параметры, а на следующий год они могут стать другими. Зачем? Может, сначала результатов дождаться? Куда мы спешим?
У нас же каждый считает себя умнее другого. Вот они - трихины Достоевского, которыми заражены и либеральные и консервативные знатоки школьного литературного образования. Не в том ведь дело, что у нас где-то засели враги, пятая колонна, или все оккупировали консерваторы-охранители, я в это не верю, а в том, что мы разучились слышать и слушать другого, разучились договариваться. А договориться можно и нужно.
Почему роман "Война и мир" обязателен для прочтения по школьной программе?
Скажу, как понимаю это, Вы и прочие участники сообщества вполне можете иметь другое мнение.
Этот роман я бы сам давал и доносил, именно доносил, разъяснял на примере других примеров, литературных, может при помощи разных приемов (если бы был педагогом) или иллюстраций, пусть даже из современных кинематографических произведений (со схожей тематикой, скажем) ученикам в классе в.... 11, наряду с "Мастером и Маргаритой", который идет в 11-м классе как литература 20-го века (по крайней мере, так было у меня в школе) даже считал бы его более важным.
Я понимаю тяжеловесность некоторых моментов романа, некоторые отступления автора и моменты, которые могут показаться скучными для ученика, я сам его читал, но, мне он показался много легче, чем тот же "Тихий Дон" М. Шолохова, очень тяжело, сложно читать, язык еще специфический (как свойство той народности, герои которой действуют в роизведении)...
Итак, герои романа "Война и мир" это в первую очередь герои изменяющиеся, и сам автор выделял героев, качества которых изменяются во времени, они живые, при чем изменяются они в эпоху масштабных исторических событий, в которую вовлекаются и простые люди (крестьяне, солдаты) и высшие сословия. (Причем, развитие, как черта, уже подводит к мысли, что человек - формируемое существо, и обстоятельства, влияющие на героя, как и на обычного человека, играют не самую последнюю роль.)
В контексте этих действий и происходит изменение качеств персонажа(-ей), которые оказываются в более острых, чуждых и непривычных условиях, где их человечность, гуманность, поведение в целом (разное) воспринимается более остро, где их качества подвергаются сильнейшему испытанию, где сами их судьбы могут оборваться (сцена с расстрелом, в которой Пьер напрямую осознает ужас Человекоубийства, но что еще страшнее, что Сами солдаты не хотят исполнять приказ, но "какая-то неведомая, страшная сила", которая неумолимо управляет действиями единиц уже решила все, вроде 4-й том; отношение Наташи к раненым и ее помощь, 3й том). Подобные обстоятельства позволяют глубже оценивать поступки людей по отношению к друг другу, воспринимать их как человечество, или наоборот "не человечество", детерминированное историей и приказами совокупность "единиц".
Героем, ищущим свое место в мире, и какую-то подлинную систему ценностей является в данном романе Пьер Безухов. Этот герой и подобные герои, лично для меня, интересны тем, что они как бы вместе с читателем проходят через всю сложную историю своего поиска, пробираясь через свою мягкость, вялость или безволие, свой опыт, совершая ошибки, находя новые пути, они становятся тем, чем и должно человеку, опять же по мнению автора, авторы нынче разные). Они, подобно живому думающему человеку, ищут себя и духовную, скажем, основу для принятия своих решений в жизни. А уже читатель, наблюдая, сам выбирает прав ли герой, стоит ли его судить или подумать, что позволило ему поступить так или иначе.
Подобные произведения, грамотно выстроенные, имеющие развивающихся персонажей, идейную основу, подобно микроскопу, позволяют охватить сразу множество тем, касающихся человека и общества и систему ценностей, по которым они живут, предоставить эту картину читателю на его собственный "суд". Вопрос лишь в том, как это подать подобное еще не сложившемуся человеку? Возможно, есть и другие примеры, не литературные.
P.S. Сейчас существует множество живых иллюстраций, из жизни, в наше время, некоторые из которых весьма остро выражают общественные, идейные проблемы, есть и соответствующие литературные произведения, научно-популярные или фундаментальные, которые близки людям этого времени, полагаю, на которых стоит учиться, которые хороши для анализа. Да, во многом, школьная литературная программа утрачивает, если уже не утратила, свою актуальность, она просто не идет "ко времени", не дает информации, нам нужно думать над методологией решения целого комплекса соц. и тех. проблем, а нынешний список можно и обновить, но это другой вопрос.
