Есть эпигоны, которые выглядят жалко даже среди эпигонов, – это
эпигоны Маяковского, Кафки, Пикассо, Матисса. Эпигоны великой
школы реализма всегда будут сносны: они могут рассчитывать
на интересность самого материала.
Предтечи и эпигоны
Эпигонство как качество личности – склонность к механическому следованию, к п одражательной, лишённой творческой оригинальности деятельности в какой-нибудь интеллектуальной сфере.
Один искатель счастья, увидев богатого и счастливого коммерсанта, подумал, что счастливым его делают богатство и коммерция, и сам решил стать коммерсантом и разбогатеть. Другой искатель, увидев счастливого семьянина, решил, что счастье ему приносят жена, дети и домашний очаг, и сам женился и обзавелся детьми и хозяйством. Третий — увидев счастливого священника, служащего в храме, сделал вывод, что счастливым его делает занимаемое им место, и сам стал попом. Шло время, но никто из них не стал счастливее. Они подражали внешнему и видимому и забыли о самом главном — любви, преданности и служении — вещах невидимых, которые только и придавали жизни тех людей вкус счастья.
Эпигон – безыскусный подражатель. В цирк приходит человек:- Вам не нужны подражатели птиц?- Нет, что вы, у нас таких навалом.- А жаль, — сказал посетитель и выпорхнул в форточку.
В Словаре по искусству Эпигонство (от греческого epigonoi — родившийся после), творчески несамостоятельное следование отжившим идеям, принципам и методам какой-либо художественной школы, научного или идейного течения в изменившейся исторической обстановке. В искусстве эпигонство проявляется в механическом заимствовании и воспроизведении в произведениях актуальных в прошлом сюжетов, конфликтов, формальных технических приемов, выхолащивании революционной, прогрессивной сущности творчества предшественников, что ведет к обеднению и вырождению искусства в рамках данного направления.
Эпигон — [рожденный после] — запоздалый последователь, поздний, измельчавший представитель какого-либо научного или политического течения либо художественной школы, применяющий отжившие идеи или методы своих предшественников.
Беда и вина эпигонства в непонимании или поверхностном, верхоглядном понимании темы, которой он решил заняться. Он игнорирует бытописание и характеры героев. Его жгучее желание – написать так, как до него писал другой автор.
Феликс Эльдемуров пишет: «Эпигон пользуется теми же образами, выводит героев с теми же качествами, пользуется теми же сюжетами, использует те же речевые обороты и т.д.
Множество эпигонских произведений создано на темы войны. Читаешь — и видишь и глупости, и нелепости… И всё это идёт под маркой «патриотического произведения». В одном таком опусе, помнится, бойцы в 41-м под Москвой размышляют о «холодной войне». В другом — «уже целый месяц солдаты этой роты мужественно удерживали противника в своих окопах», что есть откровенная нелепость — редкий солдат в то время мог удержаться на передовой более недели, его или убивали, или ранили, или роту заменяли, вследствие потерь, на другое подразделение. В ещё одном произведении читаем о массированных проволочных заграждениях — чего не было или почти не было в Отечественную войну… Становится ясным, что сам автор иного «источника вдохновения» помимо книг не имел, и воспоминаний реальных участников тех событий не читал, и рассказов ветеранов не слышал… А сколько писали и о деревне, и о заводах, и о работе учителя в школе авторы, никогда не соприкасавшиеся ни с тем, ни с другим, ни с третьим.
Настоящий автор, не эпигон, опирается, прежде всего, на свой собственный опыт, на своё видение и знание жизни. Здесь каждый из них уникален, как уникален и неповторим в своём взгляде на жизнь каждый человек. Подмечать мелочи, детали, чёрточки, сюжеты, образы, характеры и т.д. — взятые именно из жизни, а не почерпнутые у кого-то ещё.
Да, это сложнее, это многотрудно. Но в этом-то и кроется и раскрытие, и развитие, и сила таланта настоящего писателя».
Бывают и в эпигонстве исключения. Поэт Э. И. Губер (1814-1847) написал сильное стихотворение на смерть Пушкина, в свое время не увидевшее света в силу цензурных условий (оно было опубликовано только в 1857 году). Стихотворение Губера в той части, где он проклинает убийцу Пушкина, до известной степени перекликается с лермонтовским стихотворением «Смерть поэта»:
А ты!.. Нет, девственная лира
Тебя, стыдясь, не назовет,
Но кровь певца в скрижали мира
На суд веков тебя внесет.
Влачись в пустыне безотрадной
С клеймом проклятья на челе!
Твоим костям в могиле хладной
Не будет места на земле!
Не знай надежды светозарной,
Чуждайся неги сладких снов
И в глубине души коварной
Таи проклятия веков!..
(«На смерть Пушкина»).
Еще более выразительны и полноценны в этом отношении стихи А.А. Шишкова, которые в силу своей открытой революционности не могли быть опубликованы, но получили распространение в рукописи в числе других «запрещенных сочинений». Среди них - замечательная политическая эпиграмма (приписывавшаяся Пушкину):
Когда мятежные народы,
Наскуча властью роковой,
С кинжалом злобы и мольбой
Искали бедственной свободы, -
Им царь сказал: «Мои сыны,
Законы будут вам даны,
Я возвращу вам дни златые
Благословенной старины».
И обновленная Россия
Надела с выпушкой штаны.
Петр Ковалев 2015 год
Литературы различных народов, особенно тех, между которыми существует, постоянный культурный обмен, находятся в постоянном взаимодействии. «Литературные связи и влияния – одна из главных особенностей литературного процесса, заключающаяся в постоянном взаимодействии литератур, в усвоении (и преодолении) одной литературой художественного опыта другой» (Литературный энциклопедический словарь. – М., 1087, с.193).
От литературных связей следует отличать историко-типологические аналогии или схождения , возникающие при отсутствии или минимальном количестве контактов между литературами. Таковы аналогии в развитии древнего эпоса, ранних форм лирики и т.п.
Иными словами, можно сказать, что связь со всемирно-историческим процессом проявляется не только на всех этапах всемирной литературы, но и на всех его уровнях – в сфере литературных направлений, драматических коллизий, типов сюжетов или героев. Ею объясняется такой важнейший феномен всемирной литературы как существование типологических связей , устанавливаемых в литературах разных народов, на разных континентах, вне зависимости о наличия у них общего историко-культурного генезиса или контактов.
Сравнительное изучение литератур показывает, что типологические связи прослеживаются на всех этапах или уровнях развития. Так, можно наблюдать сходные типы развития восточных и западных литератур в эпоху Древнего мира или средних веков (при всем различии их региональных вариантов), а также неотделимую от истории всемирной литературы типологическую близость одностадиальных эпосов. На обширном материале разных регионов прослеживается типологически сходное развитие жанра романа (при всем разнообразии великих романистов XIX века: О. де Бальзака, Ч. Диккенса, Ф.М.Достоевского, Л.Н. Толстого и др.).
Типологические связи проявляются как синхронно, так и диахронно. Пример диахронной типологии – обусловленное неравномерностью общественного развития разновременное становление в литературах различных регионов (европейских, восточных, африканских и др.) реализма – одной из важнейших универсалий всемирной литературы (литературный энциклопедический словарь. – М.. 1987, с.70).
Другая сфера проявления единства всемирной литературы – всеобщая взаимосвязанность внутрилитературного процесса как в плане собственно литературных закономерностей, так и в широком, историко-философском содержании этого понятия. Если типологические сходные процессы всемирной литературы выявляют закономерности самого литературного процесса, но генетические и контактные связи свидетельствуют о бесконечном многообразии преемственности литературного развития.
Генетические связи – наличие общего исторического корня или общих традиций (собственно литературных или историко-культурных) – прослеживаются во всемирной литературе на очень объемном материале. В пределах одного региона они проявляются в общих фольклорных истоках и в последующих к ним обращениях, в наиболее устойчивых сферах поэтического стиля и т.п. Такова, например, общность историко-культурного генезиса славянских литератур. Контактные связи возникают в результате непосредственного взаимодействия различных литератур, точнее их представителей.
Отражая разные стороны единого мирового литературного процесса типологические, генетические и контактные связи находятся в сложном переплетении, дополняя друг друга, способствуя все большему сближению литератур разных стран и континентов, разных историко-культурных традиций.
Характер и направление литературных связей определяет закономерность прохождения национальных литератур через сходные стадии исторического развития. Обычно литература, достигшая более высокой ступени развития, оказывает влияние на другие литературы. Таково итальянского Возрождения, французского классицизма XVII века, английского и французского Просвещения, английского и французского реализма середины XIX века на литературу разных стран. Со второй половины XIX столетия началось мощное воздействие на мировую литературу русского критического реализма. Однако процесс литературных взаимосвязей очень сложен: возможны и встречные тенденции, когда художественные формы и стили, относящиеся к более ранним стадиям развития, оказывают воздействие на последующие. Таково обращение классицистов к античной литературе, романтиков – к творчеству В. Шекспира. При этом роль «восприемника» далеко не пассивна; как правило, восприятие влияния диктуется внутренними потребностями данной литературы, ее «встречными течениями» (Ал. Н. Веселовский) и особенностями эволюции.
В целом литературные влияния играют продуктивную роль. Они приводят к ускорению литературного процесса (например, развитие русской литературы XVIII – XIX века до А.С. Пушкина, «ускоренно» воспроизводящей основные этапы развития западно-европейских литератур).
Таким образом, литературный процесс, стимулируемый прежде всего социально-историческими сдвигами, в своем «имманентном» аспекте направляется двумя взаимодействующими факторами: национально-культурной традицией и воздействием инонациональной культуры – то есть в нем синтезируются «местное» («свое») и заимствованное извне («чужое»). «Всемирная отзывчивость» (Ф.М. Достоевский) и одновременно приверженность к собств. традиции – непременные условия богатства и гармоничности развития каждой национальной литературы (Литературный энциклопедический словарь – М., 1987, с. 197).
Правомерно разграничивать два значения слова «традиция » (от лат. traditio – передача, предание). Во-первых, это опора на прошлый опыт в виде его повторения и варьирования (здесь обычно используются слова «традиционность» и «традиционализм»). Такого рода традиции строго регламентированы и имеют форму обрядов, этикета, церемониала, неукоснительно соблюдаемых. Традиционализм был влиятелен в литературном творчестве на протяжении многих веков, вплоть до середины XVIII столетия, что особенно ярко сказывалось в преобладании канонических жанровых форм. Позднее он утратил свою роль и стал восприниматься как помеха и тормоз для деятельности в сфере искусства: вошли в обиход суждения и «гнете традиции», о традиции как «автоматизированном приеме» и т.п.
В изменившейся культурно-исторической ситуации, когда обрядово-регламентирующее начало заметно потеснилось как в общественной, так и в частной жизни людей, приобрело актуальность (это особенно ярко просматривается в XX веке) другие значение термина «традиция». Под традицией стали понимать инициативное и творческое (активно-избирательное и обогащающее) наследование культурного (и, в частности, словесно-художественного) опыта , которое предполагает достраивание ценностей, составляющих достояние общества, народа и человечества.
Иными словами, в этом значении слово «традиция» характеризует преемственность в литературном процессе ; это – культурно-художественный опыт прошлых эпох, воспринятый и освоенный писателями в качестве актуального и непреходяще ценного, ставший для них творческим ориентиром.
Традиция осуществляет себя в качестве влияний (идейных и творческих), и заимствовании. Часто выступая как сознательная, «программная» ориентация писателей и литературных направлений на прошлый опыт, традиция вместе с тем может входить в литературное творчество и стихийно, независимо от намерений автора.
Культурное прошлое, так или иначе «приходящее» в произведения писателя, разнопланово. Это, во-первых, словесно-художественные средства, находившие применение и раньше, а также фрагменты предшествующих текстов (в облике реминисценций); во-вторых, мировоззрения, концепции, идеи, уже бытующие как во внехудожественной реальности, так и в литературе; и, наконец, в-третьих, формы внехудожественной культуры, которые во многом стимулируют и предопределяют формы литературного творчества (родовые и жанровые; предметно-изобразительные, композиционные, собственно речевые). Так, повествовательная форма эпических произведений порождена широко бытующим в реальной жизни людей рассказыванием о происшедшем ранее; обмен репликами между героями и хором в античной драме генетически соотносим с публичными началами жизни древних греков; плутовской роман – это порождение и художественное преломление авантюрности как особого рода жизненного поведения; расцвет психологизма в литературе последних полутора-двух столетий обусловлен активизацией рефлексии как феномена человеческого сознания, и тому подобное. Писатели, таким образом, независимо от их сознательных установок «обречены» опираться на те или иные формы жизни, ставшие культурной традицией. Особенно большое значение в литературной деятельности имеют традиции жанровые (Хализев В.Е. Теория литературы – М., 2000, с.355).
Приводя конкретные примеры, можно отметить, что в качестве традиции писателями усваиваются темы прошлой литературы, обусловленные социально и исторически («маленький человек», «лишний человек» в русской литературе XIX века), нравственно-философские проблемы и мотивы (например, духовное прозрение в житиях и в произведениях Л. Н Толстого, Ф.М. Достоевского), черты жанров (свойства древней эпопеи в монументальных произведениях XIX – XX веков – «Тарас Бульба», «Война и мир», «Тихий Дон»), компоненты формы (тип силлабического стихосложения в литературе начала XVIII столетия, стихотворные размеры, предложенные М.В. Ломоносовым и т.п.).
Осуществляя связь времен, традиция знаменует избирательное и инициативно-созидательное овладение наследием предшествующих поколений во имя решения современных художественных задач, и потому ей закономерно сопутствует обновление литературы, то есть новаторство.
Новаторство выступает как творческая перекомпоновка и достраивание взятого у предшественников, а в наиболее ярких и масштабных проявлениях – как возникновение в литературном процессе беспрецедентно нового, имеющего всемирно-историческую значимость (освоение частной жизни человека сентименталистами; открытие бесконечности субъективного мира и иррациональных начал психики романтиками; воссоздание «диалектики души» реалистами Ф.М. Достоевским и Л. Н. Толстым; радикальная трансформация драматургической формы А.П. Чеховым).
Гармония традиции и новаторства как начал взаимодополняющих – важнейшее условие плодотворного и масштабного творчества. В то же время для литературы и искусства малопродуктивен, если не опасен, культ самодовлеющего новаторства, экспериментирования (нередко ведущего к формализму), но, с другой стороны, неблагоприятны, а в конечном счете и губительны консервация традиций, их сужение до традиционности, недоверие к новому, стимулирующее эпигонство.
Эпигонство (от греч. epigonoi – эпигоны, букв. – родившиеся после) в художественной литературе и искусстве – нетворческое следование традиционным образцам. Источник эпигонства – угасание и распад тех или иных идейно-культурных или художественных концепций, которые перестают быть импульсом к творчеству и становятся объектом чисто формального и бездумного воспроизведения. В литературных ситуациях нового и новейшего времени это нередко определяется посторонними творчеству мотивами (безотчетное или сознательное стремление угодить литературной моде, подделаться под господствующий вкус).
Залог оригинального творчества, дающего каждый раз новое, непредсказуемое единство содержания и формы, – движущаяся мысль, пережитая и прочувствованная творцом. В эпигонском же произведении, построенном на искусственном и статичном соединении готового, господствует механическая «случайность», что ведет к использованию повествовательных и стилистических шаблонов, к установке на внешние эффекты. Иными словами, эпигонство представляется прежде всего «рабской» приверженностью установившимся (и успевшим стать шаблонными) правилам и нормам.
Конкретный подход к историко-литературным фактам позволяет различать
– эпигонство как следствие внешнего подражания «общему стилю» или жанровым формам с характерными для них композиционными и стилистическими приемами;
– эпигонство как подражание индивидуальной манере крупных авторов;
– «автоэпигонство».
Наиболее распространено эпигонство «общего стиля»: эпигонство последователей классицизма или сентиментализма в начале XIX века, эпигонские романы в духе «неистового романтизма» во Франции эпохи Империи и т.п.
Жертвами эпигонского подражания становятся едва ли не все оригинальные поэта и прозаики. Эпигонство обычно захватывает отдельные черты выработанной ими литературной формы или отдельные идейно художественные мотивы. Так, например, «Бедная Лиза» Н.М. Карамзина вызвала к жизни своеобразный жанр сентиментальной повести («Бедная Маша» А.Е. Измайлова, Обольщенная Генриетта» Свечинского, «История бедной Марии» Брусилова и т.п.).
В качестве автоэпигонства можно привести романа М.Н. Загоскина 1830 – 1840-х годов. А.А. Фет считал автоэпигонство опаснейшим видом эпигонства: «Поэзия непременно требует новизны. И ничего для нее нет убийственнее повторения, а тем более самого себя».
(по-гречески epigonoi - родившийся после)
Нетворческое следование литературным образцам, упрощение, вульгаризация, выхолащивание художественных стилей и индивидуальных манер , механическое заимствование утративших былую оригинальность и содержательность приёмов.
Как понятие с отрицательным оттенком, эпигонство начало восприниматься с момента утверждения эстетики , когда индивидуальная точка зрения видения мира и творческая оригинальность становится одним из основных критериев художественности.
Эпигонство - неотъемлемое свойство литературы любого периода, поскольку «участь всех сильных и энергичных талантов - вести за собой длинный ряд подражателей» (Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин).
Эстетическая вторичность, рабская зависимость от существующих литературных образцов, тиражирование художественных открытий писателей «первого ряда», эксплуатация некогда новаторских приёмов - эти характеристики позволяют сблизить эпигонство с массовой литературой. Примером подобного рода эпигонской литературы являются многочисленные образцы русской романтической поэмы 1830-х годах, полностью зависевшие от поэм Джорджа Гордона Байрона и Александра Сергеевича Пушкина и превратившие индивидуальные особенности их произведений в литературные шаблоны.
Эпигонскими могут быть сочинения и писателей первого ряда: эпигонскими были первые произведения Оноре де Бальзака (трагедия «Кромвель», написанная в подражание Пьеру Корнелю и Жану Расину), Николая Васильевича Гоголя (поэма «Ганс Кюхельгартен»), Николая Алексеевича Некрасова (лирический сборник «Мечты и звуки»), Бернард Шоу (до обращения к драматургии писавшего тусклые социально-бытовые романы) и другие.
|
|
|
Риторическое и искусствоведческое понятие стиля. Стиль как эстетическое единство и взаимодействие всех сторон, компонентов и деталей экспрессивно-образной формы художественного произведения. Содержательная обусловленность такого единства. Элементы формы как носители стиля. Стилеобразующие факторы в их взаимодействии. Стиль как показатель эстетического совершенства произведения. Нормативные стили канонических жанров. Гете об отличии стиля от «простого подражания природе» и манеры. Разграничение понятий «стиль», «поэтика», «оригинальность», «манера», «слог». Использование термина «стиль» применительно к произведению, творчеству писателя, группы писателей (стилевое течение), направлению. Устойчивые признаки стиля.
Стиль как закономерность. Стилевое влияние, стилизация, пародия, эпигонство.
Литературный процесс в контексте культурно-исторического развития и проблема его периодизации. Национальное своеобразие литературы, обусловленное ее связью с историей общества и национального языка. Международные связи и влияния. Взаимодействие литератур . Литературные традиции и новаторство. Эпохи литературного развития и типы художественного сознания (традиционалистское и индивидуально-творческое).
Понятие художественной системы , творческого метода , литера турного направления и течения . Различная трактовка этих категорий в науке. Художественные системы античности и раннего средневековья. Гуманистическая литература эпохи Возрождения как художественная система. Классицизм, сентиментализм, романтизм - ведущие направления в европейских литературах XVII - XVIII - начала XIX вв. (общая характеристика эстетической программы, творческого метода, системы жанров, стилевых тенденций). Противоборство и преемственность литературных направлений.
А. Пушкин, О. Бальзак, В. Белинский об отличительных свойствах реалистического воспроизведения жизни, о «самодвижении» характеров. Реалистический метод как реализация познавательных возможностей литературы. Его отличие от натурализма. Использование условных форм в реалистической литературе. Литературные течения и направления в XX веке : реализм, модернизм и другие. Понятие литературного авангарда.
Литературный процесс и читатель. Историко-функциональное изучение литературы. Основные этапы развития теоретико-литературной мысли.
Краткая характеристика некоторых литературоведческих школ (культурно-исторической, компаративизма, формализма, структурализма, вульгарной социологии) и современной ситуации в науке.
Литературоведение как наука.
Литературоведение и критика.
Искусство: сущность и генезис.
Виды искусства и принципы классификации.
Литература как вид искусства. Художественная литература.
Художественный образ.
Художественное произведение как система образов. Классификация литературных образов.
Тенденции художественной образности: жизнеподобие и условность. Первичная и вторичная художественная условность.
Образ и знак. Классификация знаков.
Художественное сознание (типы художественного сознания) и художественное мышление (разновидности художественного мышления).
Художественное мышление: метод и методология творчества.
Художественная система. Историко-литературный процесс: стадии (эпохи) литературного развития (по Ю. Бореву, С. Аверинцеву и М. Гаспарову).
Художественная система: микроэтапы художественного развития (направления, течения, школы …).
Литературный род: сущность, генезис, функция. Межродовые и внеродовые формы.
Литературное произведение: содержание и форма / идея и структура.
Литературное произведение: тематика и проблематика (типы проблематики).
Художественность и целостность произведения. Система, структура и архитектоника произведения.
Пафос художественного творчества и эйдос (смысл, форма) литературного произведения.
Пафос драматизма и комизма.
Произведение как художеств. событие: коллизия и конфликт, виды конфликта.
Хронотоп произведения.
Художественное событие: фабула, сюжет, композиция сюжета. Внесюжетные элементы.
Герой литературного произведения: содержание и структура, принципы и приёмы создания характера.
Произведение как акт художественной коммуникации. Художественный текст.
Текст и композиция произведения.
Нарратор и точка зрения.
Художественная речь.
Художественная речь: лексико-морфологическая выразительность.
Художественная речь: иносказательная изобразительность (тропы).
Художественная речь: иносказательная выразительность (фигуры).
Художественная речь: синтаксис.
Художественная речь: фонетика.
Интонационно- ритмический строй художественной речи.
Основные системы стихосложения.
Силлабо-тоническая система стихосложения.
Структура стихотворной строки: метр, икт, неикт, метрический ряд (междуиктовый интервал, словораздел, цезура), анакруза, клаузула, эпикруза, энклитика, проклитика.
Основы теории стихосложения: строфика, фоника стиха.
Жанр литературного произведения.
Стиль литературного произведения.
Литературные репутации: классика, беллетристика, массовая литература.
Принципы изучения художественного текста: описание, анализ, интерпретация.
Герменевтика: понимание, интерпретация, смысл.
